Москит (том I)

Я припустил следом, миновал выставленных у ворот караульных и заскочил в проходной двор, где в закутке между глухой стеной и сараем работали криминалисты. Вокруг лежавшего ничком тела установили на треногах мощные электрические фонари, а фотограф делал снимок за снимком, каждый раз с нового ракурса. Один специалист зарисовывал в блокноте схему, другой замерял для него расстояния рулеткой, третий соскребал что-то с земли стальной ложечкой, тут же вытирал с лица пот бледный молодой человек, который непосредственно перед нашим появлением задействовал для изучения места преступления сверхспособности.

Одного раздражённого жеста Городца оказалось достаточно, чтобы криминалисты расступились. Едва ли они числились в следственном дивизионе, скорее уж место преступления пока что оккупировал дивизион контрольно-ревизионный.

– Последний месяц объект проводил здесь ночи с субботы на воскресенье и всякий раз покидал съёмную квартиру с десяти до одиннадцати часов утра, – начал отчитываться оперативник. – Когда объект не появился в половине двенадцатого, я послал человека проверить обстановку, он и обнаружил тело. Дальше действовали по протоколу.

Альберт Павлович огляделся и начал перечислять:

– В доме два десятка квартир. Двор проходной. Утро воскресенья. – Он вздохнул. – Надо понимать, никто ничего подозрительного не видел и не слышал?

Судя по унылому виду оперативника, так оно и было. Дальше консультант его мучить не стал и попросил Городца, ещё даже более хмурого, нежели обычно.

– Показывай.

Георгий Иванович отпустил подчинённого, после указал на тело и спросил у меня:

– Узнаешь?

Человек в дорогом, явно пошитом на заказ костюме лежал лицом вниз, и я покачал головой.

– Нет.

– Никаких ассоциаций не возникает?

Альберт Павлович страдальчески закатил глаза:

– Да господи боже мой! У него даже при просмотре кинохроники никаких ассоциаций не возникло!

– Здесь – другое! – возразил капитан и добавил: – И это вовсе не доказывает правоту твоей версии, Альберт!

Институтский консультант досадливо поморщился и предложил:

– Давай ближе к делу!

Георгий Иванович хмуро глянул в ответ и поманил меня к телу, предложил опуститься на корточки и заглянуть в лицо. Я к этому времени уже решительно ничего не понимал, но выполнил распоряжение, а узнав покойника, от неожиданности ругнулся:

– Вот чёрт!

В глухом закутке лежал магистр психологии Эрнест Карлович Рейс!

«Ну хоть у меня алиби есть», – мелькнула в голове дурацкая мыслишка, едва удержался, чтобы не ляпнуть этого вслух. Сказал о другом, просто заметил на земле лишь несколько бурых пятен, вот и сказал:

– Не вижу ран.

– Выстрел в глаз с близкого расстояния, – просветил меня капитан Городец. – Вероятней всего, использовалось оружие двадцать второго калибра.

Двадцать второго?! Его прикончили из дамского пистолетика?!

Вспомнилось, как сам палил по тёмной фигуре из ТТ, и я с нескрываемым сомнением произнёс:

– Думаете, это Сомнус?

– Ты нам об этом скажи! – хмыкнул вставший за моей спиной Альберт Павлович. – Это ты с ним на лодочной станции и лесопилке сталкивался!

Сталкивался – да. А с Рейсом – в аудитории. И он оттуда меня даже выставил, что могло быть отнюдь не желанием приструнить вольного слушателя, а попыткой избежать опознания. Вот только, как тогда узнавания не ворохнулось, так и сейчас соотнести магистра психологии с вражеским агентом не получилось.

И как теперь определённый ответ дать?

Я выпрямился и пожал плечами.

– У Сомнуса на животе шрамы должны быть, – напомнил я кураторам, предложив простейшее решение проблемы. – Как осмотрите его, так и будет вам ясность.

– Не факт, – возразил Георгий Иванович. – Целенаправленным воздействием оператор с базовой медицинской подготовкой вполне способен свести такого рода отметины за несколько недель. – Он достал из внутреннего кармана перьевую ручку и указал на судорожно стиснутый кулак. – Видишь?

Я присмотрелся и обнаружил, что пальцы сжимают обрывок золотой цепочки.

Городец выпрямился, вернул ручку в карман, взамен вытянул конверт, из которого вытряхнул себе на ладонь кулон в виде золотой рыбки.

– Узнаёшь?

Едва ли куратор действительно нуждался в моём ответе, так что я, в свою очередь, уточнил:

– Тут нашли?

Георгий Иванович кивнул, убрал подвеску обратно в конверт и предложил:

– Альберт, забирай его и вези к нам. Я тут освобожусь и решим, как дальше быть.

«Забирай его» – это не о кулоне. «Забирай его» – это обо мне.

Не могу сказать, будто обрушившиеся снежным валом новости вогнали в полуобморочное состояние, но мне и в голову не пришло протестовать, когда мы вновь погрузились в автомобиль и покатили прочь.

Эрнест Карлович Рейс и Юлия Сергеевна Карпинская. Подвеска в виде золотой рыбки и дамский пистолет. Цепочка вырисовывалась препаскудная: я ведь точно знал, что Юленька спит и видит, как бы поквитаться с магистром психологии, и причина для ненависти у неё из разряда тех, по причине которых можно и пулю в человека всадить.

С этим всё было ясно. Загадкой оставалось лишь обстоятельство, заставившее моих кураторов заподозрить в господине Рейсе неуловимого Сомнуса.