Москит. Том I

— Я тебя умоляю! — горестно выдал куратор. — Да его в «Общество изучения сверхэнергии» который год зазывают!

Распахнулась дверь, к нам зашли хозяин кабинета и капитан Городец.

— Ну и? — сходу спросил последний.

— Не он, — коротко ответил Альберт Павлович и указал на меня. — Пётр в этом уверен, и я склонен с ним согласиться.

— Ты — склонен? — желчно выдал Георгий Иванович. — Да ты об этом с самого начала твердить не переставал!

— И остаюсь при своём мнении. Я убеждён, что Рейс тем или иным образом был связан с Сомнусом, именно это и стало причиной убийства! Очевидно, противник выявил наружное наблюдение и обрубил концы! — заявил Альберт Павлович и взмахом руки отмёл возможные возражения. — Но это мы ещё обсудим в рабочем порядке. В первую очередь надо определиться, как быть с Карпинской!

Специальный агент контрольно-ревизионного дивизиона удивлённо хмыкнул:

— А нам-то до неё какое дело? Пусть следствие идёт своим чередом. Подбросили кулон для отвода глаз или нет — не важно!

— Эдуард, ты же прекрасно знаешь, что семейство Карпинских находится в разработке у аналитического дивизиона, — недовольно покривился Георгий Иванович. — У нас дело заберут сразу, как только в протоколе засветится эта фамилия. Ещё и головомойку устроят, что до этого вообще дело дошло!

Специальный агент смерил задумчивым взглядом телефонный аппарат.

— Думаешь, стоит заранее согласовать линию поведения с разведкой?

Георгий Иванович выразительно посмотрел на Альберта Павловича, и тот тяжело вздохнул.

— Не в моих принципах утаивать от коллег важную информацию, да и не получится всучить им кота в мешке, придётся вскрыть все карты. В итоге мы потеряем контроль над ситуацией, а любое промедление в выявлении вражеской агентуры недопустимо!

— С этим не поспоришь, — признал хозяин кабинета. — И как нам тогда быть?

— Никак, — проворчал капитан Городец. — Не будем вносить в протокол кулон, только и всего.

— Невозможно!

— Эдуард Лаврентьевич, дорогой, — мягко улыбнулся Альберт Павлович, — а какие у нас варианты? Если украшение госпожи Карпинской на место преступления подбросили, её невиновность будет рано или поздно установлена, а семья сочтёт случившееся провокацией, что поставит под удар операцию коллег. Ну а в случае если она и в самом деле застрелила Рейса, в ходе расследования окажется раскрыта вся подноготная дела, что недопустимо.

Но специального агента эти аргументы не переубедили.

— Ничего не делать — не выход. Убийство преподавателя РИИФС вызовет много шума. Господи боже мой! Да нам в любом случае придётся объяснять, каким образом наши оперативники оказались на месте происшествия первыми. И мотив налицо, на Карпинскую в любом случае выйдут уже к утру!

— И пусть выходят! — по-волчьи оскалился Георгий Иванович. — Не вижу ничего предосудительного в том, что эту кучу дерьма возьмутся разгребать умники из следственного дивизиона!

— Что же до вашего интереса к персоне господина Рейса, — пожал плечами Альберт Павлович, — то дело в банальном сигнале о его связи с пациенткой, не достигшей половой зрелости. Вполне приемлемый повод для вербовки, не так ли? Такое на публику выносить не станут.

Не стал отмалчиваться и я.

— С момента ссоры Карпинской и Рейса прошёл год, и широкой огласки она не получила. Скорее уж следствие сосредоточится на мотиве ревности. Шерстить начнут его недавних пассий.

Капитан Городец развёл руками.

— И не поспоришь! Воистину устами младенца глаголет истина!

Эдуард Лаврентьевич досадливо поморщился и махнул рукой.

— Чёрт с вами! Только тогда помимо кулона уберём из описи ещё и часы с бумажником. Мало ли какое жульё на тело наткнуться могло? Убийство отдадим следственному дивизиону, сами отработаем версию о причастности к убийству Сомнуса. Итак…

Что последовало за этим «итак» узнать не удалось в силу того простого обстоятельства, что меня выставили за дверь. Совещание продолжалось ещё минут сорок, всё это время я провёл как на иголках, едва удержался от того, чтобы не сделать ноги. И сделал бы, не потребуй дождаться окончания разговора Альберт Павлович.

Когда кураторы наконец появились, вид у них был далеко не самый жизнерадостный, отпрашиваться я повременил, опасаясь головомойки. Альберт Павлович пристально уставился на Георгия Ивановича, и тот с обречённым вздохом вытянул из внутреннего кармана конверт с золотым кулоном, протянул его товарищу.

— Надо полагать, учреждение оперативного отдела при службе охраны института — твоя идея? — спросил Городец, не разжимая пальцев.

— Моя, — признал консультант.

— Сразу понял, откуда ветер дует, — нахмурился капитан.

Альберт Павлович выдернул конверт из цепких пальцев коллеги и безмятежно улыбнулся.

— Не принимай на свой счёт, Георгий, — попросил он. — Мы с тобой прекрасно понимаем друг друга, но формализм Эдуарда Лаврентьевича меня попросту убивает!

— На ковёр-то к начальству ему ходить, а не тебе, — вступился за сослуживца Городец, посмотрел на часы и отсалютовал нам на прощание. — Всё, бывайте!

Он ушёл, а вот мне такой трюк провернуть не удалось. Уже на крыльце Альберт Павлович протянул конверт с подвеской и сказал: