Москитолэнд

Мальчишка своей слепой наивностью способен разрядить даже самую странную ситуацию.

– Мишель, – бормочет Бек, – это Уолт. Кажется, у него пищевое отравление или вроде того. А больница из-за Дня труда закрыта…

Уолт, будто парализованный присутствием этой девушки, все еще слегка горбится на стуле.

– Ты очень, очень хорошенькая, – говорит он и указывает на ее обувь: – Блестящие туфли. – Затем на лицо: – Блестящие зубы. – Он опускает руку и кивает: – Мне нравится твой блеск.

Доктор Кларк улыбается, склонив голову, и, проклятие, даже ее улыбка сочится уверенностью.

Опустившись на одно колено, она кладет руку Уолту на плечо:

– Это так мило, солнышко. И мне очень жаль, что ты себя плохо чувствуешь. Что болит?

Он касается пальцами головы:

– Теперь почти все правильно, кроме головы. Голова болит.

Доктор Кларк смотрит на Бека, словно я не сижу рядом с ней:

– Рвота, диарея, то и другое?

– Мм… ни того ни другого, – отвечает он.

– Да ладно? – Она замеряет Уолту пульс, затем встает и помогает ему подняться. – Идем, солнышко. Ребята, мы скоро. Чувствуйте себя как дома.

– И пахнешь ты блестяще, – говорит Уолт, исчезая с доктором в дальней комнате.

Бек падает на стул рядом со мной, откидывает голову и закрывает глаза:

– Я измотан.

– Вполне нормально после ночи в грузовике.

– Мим, не знаю, какие мои слова тебя расстроили, но прости.

От этих слов становится неловко. Он ведь просто присматривает за нами, тут не за что извиняться. Я думаю о том, что Бек сказал в ресторане, мол, я пытаюсь понять, где мой дом. И он прав, так и есть. Но дело не только в этом. Я всегда искала своих людей и всегда тщетно. В какой-то момент, не знаю, когда именно, я ушла в себя, приняла одиночество. Свернулась в клубок и смирилась с жизнью, наполненной наблюдениями и теориями, что на самом деле и не жизнь вовсе. Но если мгновения единения с другими людьми столь редки, то как я оказалась так глубоко связана с Беком и Уолтом? Почему за два-три дня у нас с ними сложились более крепкие отношения, чем с кем-либо еще за мои шестнадцать лет? Мы всю жизнь бродим по склонам холмов, прочесываем четыре стороны света в отчаянных поисках одного-единственного, что б его, своего человека. И наверное, отыскав его, мы находим свой дом. Слова Бека в ресторане засели так глубоко, потому что…

– Я не знаю, как с тобой попрощаться. – Он открывает глаза, так и упираясь головой в стену. – Знаю.

На мгновение воцаряется тишина, пока я пытаюсь сформулировать эту невозможную фразу:

– Может, это просто не должно быть… твердым «прощай», понимаешь?

– А каким, жидким?

– Ну да. Я предпочитаю жидкие прощания твердым.

Бек улыбается, зевает, потягивается:

– Что ж… полагаю, мне в данном случае лучше всего молча насладиться идиотизмом этой фразы.

Боже, так бы его и съела.

– Аналогично, – говорю я.

Снова закрыв глаза, Бек чуть сдвигает голову и одним уверенным движением хватает меня за руку. Даже с закрытыми глазами он знает, где меня найти. Я хочу плакать по тысяче причин. И смеяться – по тысяче других. Этой мой идеальный баланс, точка, в которой мы с Беком можем молча наслаждаться идиотизмом фраз друг друга и всяким таким. Это исключительный момент ясности между двумя людьми, и, редок он или нет, я своего не упущу.

Я набродилась по склонам холмов.

Прочесала все стороны света.

И нашла своих людей.

Господи, я почти себе завидую.

Удерживая руку Бека на своих коленях, я набираюсь смелости, о которой и не подозревала, и кладу голову ему на плечо.

– Эй, эй!

Вздрогнув, просыпаюсь. Над нами стоит Уолт, и, хотя он еще не до конца стал собой прежним, лицо слегка порозовело. Бек отпускает мою руку, выпрямляется и трет глаза.

– Надолго мы отключились? – спрашивает он.

– Минут на десять, – говорит доктор Кларк.

Она за стойкой администратора, что-то печатает на компьютере, и, может, я ошибаюсь, но теперь в ее голосе куда меньше «Мишель» и больше «доктора Кларк».

– Не хотелось вас будить, вы выглядели так… уютно.

Я думаю: «Победа! Твои идеальные волосы, гигантский бант, крошечная юбка и офигительно дорогие туфли не катят против ловкости Мим Мэлоун, коя есть Воплощение Решимости, Безумный Воин, Вождь Чероки, Усмирительница Вуду-ветеринарш всего мира!»

Но говорю:

– Каков вердикт, док? Уолту нужно удалить селезенку?

Доктор Кларк, игнорируя мою (смешную) шутку, берет выползший из принтера листок, обходит стойку и вручает его и упаковку таблеток Беку.

– Что это?

– Аспирин, – объясняет она. – Вы, случайно, не ели со шведского стола «У Минга»?

И вновь молчание, которое нарушаю теперь уже я:

– А я, блин, предупреждала.

Доктор Кларк улыбается, но ни капли не мило:

– У вашего друга не было отравления, лишь неблагоприятная реакция на глутамат натрия. С моей сестрой случилось то же самое после обеда «У Минга». Если желаете отведать чего-нибудь китайского, лучше скатайтесь в город.