Московские легенды. По заветной дороге российской истории

В день его похорон вышел очередной, декабрьский, номер теоретического журнала ЦК КПСС «Партийная жизнь» со статьей некоего А. Ерохина «Темные пятна», посвященной «разоблачению» Чижевского как ученого, в которой повторялись аргументы партийных публикаций тридцатых годов, квалифицировавших его взгляды как «лженаучные», «антиобщественные», а о нем самом было сказано: «враг под маской ученого». Что значило подобное выступление партийной прессы, всем было ясно: им вообще закрывался вопрос о научном наследии ученого.

Но Нина Вадимовна не сдалась, не пала духом, она продолжила борьбу: подготовила к изданию его работы, нашла и объединила вокруг себя единомышленников Чижевского. Десять лет спустя начали выходить книги Чижевского, и его имя заняло в истории науки свое законное высокое место. Теперь никто уже не сомневается в этом его праве.

Наиболее известным и посещаемым на Пятницком кладбище является дальний 22-й участок, где в одной общей ограде находятся могилы нескольких очень известных в истории русской культуры деятелей.

Первым на нем был погребен в 1855 году профессор Московского университета историк Тимофей Николаевич Грановский — любимец студентов, непримиримый враг крепостного права, один из идейных вождей революционно-демократического движения 1840-х годов.

О том, каким его видели современники, дают представление стихи Н. А. Некрасова, посвященные Грановскому:

Перед рядами многих поколений
Прошел твой светлый образ, чистых впечатлений
И добрых знаний много сеял ты,
Друг Истины, Добра и Красоты!
Пытлив ты был: искусство и природа,
Наука, жизнь — ты все познать желал,
И в новом творчестве ты силы почерпал,
И в гении угасшего народа…
И всем делиться с нами ты хотел!
Не диво, что тебя мы горячо любили:
Терпимость и любовь тобой руководили.
Ты настоящее оплакивать умел
И брата узнавал в рабе иноплеменном,
От нас веками отдаленном!
Готовил родине ты честных сыновей,
Провидя луч зари за непроглядной далью.
Как ты любил ее! Как ты скорбел о ней!
Как рано умер ты, терзаемый печалью!
Когда над бедной русскою землей
Заря надежды медленно всходила,
Созрел недуг, посеянный тоской,
Которая всю жизнь тебя крушила…
Да, славной смертью, смертью роковой
Грановский умер…

Похороны Грановского взяли на себя студенты, между собою собрали средства, больших денег у них не было, поэтому приобрели участок на Пятницком кладбище в самой дешевой удаленной его части.

Похороны Грановского стали заметной общественной акцией. «Друзья, ученики и студенты, — вспоминает бывший студент И. Г. Прыжов, — несли гроб (от университета) до самой могилы на Пятницком кладбище; во всю дорогу два студента несли перед гробом неистощимую корзину цветов и усыпали ими путь, а впереди шел архимандрит Леонид, окруженный толпою друзей покойного… Пришли к могиле. Могила эта в третьем разряде, то есть на дальнем конце кладбища, где нет пышных памятников, где хоронят только бедных, где по преимуществу „народ“ находит упокоение. Опустили в могилу Грановского и плотно укрыли ее лавровыми венками».

Позже И. С. Тургенев писал в воспоминаниях: «Никогда не забуду я этого длинного шествия, этого гроба, тихо колыхающегося на плечах студентов, этих обнаженных голов и молодых лиц, облагороженных выражением честной и искренней печали…»

Первоначальный вид могилы Грановского запечатлел Н. П. Огарев в стихотворении, посвященном памяти друга:

То было осенью унылой…
Средь урн надгробных и камней
Свежа была твоя могила
Недавней насыпью своей.
Дары любви, дары печали
Рукой твоих учеников
На ней рассыпаны, лежали
Венки из листьев и цветов.
Над ней, суровым дням послушна,
Кладбища сторож вековой,
Сосна качала равнодушно
Зелено-грустною главой,
И речка, берег омывая,
Волной бесследною вблизи
Лилась, лилась, не отдыхая,
Вдоль нескончаемой стези…