Читаем Московские сумерки полностью

Московские сумерки

Она произнесла эти слова безапелляционным тоном, поскольку наслушалась всяких мыслимых и немыслимых россказней на этот счет.

– Ничего особенного в этом нет. Просто я не могу сказать вам.

– Ну что же, по крайней мере, и знаю, что вы не из КГБ. Кто же когда-либо слышал, что грузин служит в КГБ!

– А что, разве таких кет?

– В Грузии нет. Чтобы следить за нами, они набрали русских.

– Вы опять будете петь?

– Еще одно выступление.

– Я хотел бы остаться и послушать. На свой счет принимать ваше пение я не буду.

Ему нравились и черноглазая грузинка, и ее проникающая в самое сердце грузинская песня. Как было избежать их чар? Ему страстно захотелось обладать ею.

Она кончила петь и опять подошла к столику.

– Я люблю вас, – признался он.

– Вы же обещали не принимать песню на свой счет.

– Я же не клялся именем Ленина.

– В следующий раз я потребую поклясться. Серго тронул ее за руку, и она не отдернула ее.

– Разрешите мне проводить вас. Приставать не буду, обещаю.

– Клянетесь именем Ленина?

– Клянусь!

– В таком случае, почему бы и не разрешить? – засмеялась она. – Пошли. Либо вы меня проводите до дома, либо я вас. Вас нужно сопровождать – ваши собутыльники могут поджидать вас на улице.

– Тогда я провожу вас.

Сначала он назвал таксисту неверный адрес, а потом заставил его дважды крутиться по одному и тому же маршруту. Со второго захода он остановил такси неподалеку от ее дома, они вышли и пошли пешком.

– Какая прекрасная ночь, – промолвил Чантурия. Ночь и впрямь была хороша.

Он остановился и нагнулся, будто бы завязать шнурок на ботинке, а сам посмотрел, не идет ли кто за ними.

– Вы осторожный человек, – заметила она.

– Стараюсь быть таким.

Она жила в однокомнатной квартире в новом типовом доме. В небольшой комнате было полно подушек, картин, у стен стояли тахта, мягкое кресло, высокий гардероб с зеркалом на дверце. Они пробрались на кухню, где она приготовила чай.

Чай немного отрезвил Серго, а вместе с испарявшимся коньяком улетучивалась и его пьяная бравада. Он лихорадочно искал, как избавиться от смущения, когда она попросила:

– Мне нужно снять концертное платье. Не хотите ли помочь?

Она повернулась к нему спиной, чтобы он расстегнул молнию на длинном платье. Кожа на шее была у нее белая и гладкая. Он потянул застежку вниз.

Придерживая платье на груди, она выключила свет в комнате и подошла к гардеробу. Из-за его дверцы донеслось шуршание, и платье упало на пол. Она подняла его и повесила в гардероб.

– Я думала, вы поможете мне, – донесся ее голос. – Я здесь, у гардероба.

Серго подошел – она стояла за дверцей совершенно голая. Повернувшись к нему, она сказала:

– Давай повесим сюда и твою одежду. Засмеявшись, она помогала ему побыстрее раздеться.

– А что вы смеетесь?

– Надеюсь, что на этот раз ты примешь все это на свой счет.

Она повела его к тахте, а у него не выходило из ума проклятое профессиональное подозрение, а что будет дальше: скрытые фотоаппараты, внезапно распахнувшаяся дверь… Его специально подвели к ней – а это первый сигнал охотнику быть настороже. Нет, совсем даже не так. Его повезли в это заведение, а вовсе не к ней. У них и мысли не было, что он так поведет себя. И он уверен, что Турок злился совсем не притворно. Маленький Тамаз и Турок хотели побыть с ним подольше и понаблюдать за ним. Они никак не ждали, что он улизнет с женщиной.

В ее объятиях все его подозрения мигом улетучились. Ее желание шло поистине от души. Ему вдруг захотелось прошептать ее имя, но он даже не знал, как ее зовут. На ум пришло единственное имя – Ламара, которая не хотела иметь ничего общего с грузином – офицером КГБ.

Проснулся он перед рассветом и стал одеваться. Она тоже оделась.

– Я покажу тебе, где стоянка такси, – предложила она.

Они подошли к двери. Прежде чем выйти, он достал бумажник и хотел положить на стоя деньги, но она перехватила его руку.

– Я не продажная девка, – сказала она и гневно сверкнула глазами. – Если я полюбила тебя, а ты меня – разве этого мало? Может, это я должна заплатить тебе?

Он не нашелся, что сказать. Она улыбнулась и поцеловала его.

Они шли, тесно прижавшись друг к друг. Ночь была тихая и теплая. На стоянке стояли три такси с выключенными подфарниками, шофера стояли рядом, переговариваясь и покуривал. Их голоса разносились далеко по тихой улице. Говорили они о футболе.

Она остановилась. Он обнял ее и поцеловал, чувствуя ее податливое тело, голое под тонким платьем. Она не сказала, как ее зовут, не спросила его имени, и хотя он и знал, как найти ее, понимал, что раз она не говорит о новой встрече, он никогда не станет искать ее. Но она так ничего и не сказала.

Она снова поцеловала его на прощанье и сделала шаг назад, не выпускал его руки. Потом улыбнулась, разжала ладонь, повернулась и зашагала прочь.