Московские тени

Воздух посвежел, солнце сбавляло свою активность, когда мы в конце концов закончили поиски центра Можайска и могли приступить к активному отдыху.

– Прикиньте – поистине центр! – с ироническим изумлением воскликнул Дэн. – Тут тебе и гостиница, и Дом культуры, и всевозможные кабаки, и памятники, и тюрьма вот, и церковь. Все под боком. Из церкви в кабак, из кабака в тюрьму…

– У нас в Минусинске тоже почти все в центре. Ну, кроме тюрьмы, – вспомнил я.

Первым делом решили проверить, как тут с цивильной выпивкой. Не пить пока, а просто ознакомиться.

Комсомольская площадь – довольно живописное место, если бы не тюрьма с краю и какая-то то ли стройка, то ли заводик за забором из железобетонных плит, откуда поминутно выезжали «КамАЗы»…

Окружавшие площадь здания в основном невысокие, этажа два-три, каменные, по возрасту – времен Обломова. Среди них кое– где – свежие кафе, бары, круглосуточные магазины.

Нам приглянулся бар «Бородино», уютный и недорогой. Борис собрался было выпить наконец-то водочки, но Дэн таинственно предупредил:

– У меня есть лучший вариант, чем батл «Кристалла». Пойдем в спокойное место.

Чуть в стороне от площади – церковь. Не особенно грандиозная, но все-таки притягивающая к себе…. Шагали к ней под непрерывные вопросы Бориса:

– Синь, что у тебя есть? А? Да погоди ты, затрахал!.. Зачем мы туда премся? Ты можешь ответить, скотина?! Ну, Синь?..

В ответ тот упорно молчал.

Прочитали табличку возле ворот: «Ново– Никольский собор. Возведен в 1779–1812 гг.»

– Хе! – я усмехнулся. – Тридцать с лишним лет строили!

Вместо купола у собора шпиль, вроде как на Петропавловке в Питере.

Дэн перекрестился в воротах и пошел дальше.

– Слушай, с меня хватит! – потерял терпение Борис. – Еще по этаким местам не хватало шлондаться! Я и в Москве даже в Василии Блаженном не был… Надо тебе грехи замаливать, так зачем нас таскать за собой?!

– Ладно, Мускат, не гунди. Вон, смотрите, за собором что, – Дэн махнул рукой, – вид охренительный. И людей никого. Пошли, говорю.

Вообще-то я согласен с Борисом в данном случае. На фиг сюда-то забурились? Посидели бы в «Бородино», оттуда, приняв по сто граммов, – устраиваться в гостиницу.

Но Дэн ведет себя так странно, будто тащит нас к какому-то кладу. И я двинулся за ним; если фигню он задумал или издевается просто, ему же хуже – мы с Борисом отомстим стопроцентно.

Собор кажется заброшенным. Дверь на здоровенном замке, окна защищены решеткой и жучками сигнализации. Людей поблизости ни души. Правда, рядом с собором еще здание, типа – еще одна церковь. И в ней боковая дверца открыта. Хоть и не похоже, что служба там, – слишком тихо.

– Ну, Синь, ты так запарил! – ругался Борис, плетясь сзади. – Полгода с тобой не куражил и еще бы не надо было… Крайний дебил!..

Дэн молчит, улыбается таинственно и самодовольно: поной, дескать, поной… Что-то скрывает он явно.

Расположен собор красиво, спору нет. На самой кромке крутого склона. Внизу, метрах в пятидесяти, – одноэтажные домики, огороды; дальше – перелески, поля, серо-желтые, пока неживые. Еще дальше – речка какая-то, полузамерзшая, по берегам белеет лед. За речкой снова поля, холмики, рощи…

Не помню, когда в последний раз видел такое приволье, чтобы горизонт был далеко-далеко, взгляд не упирался в близкий лабиринт зданий, в деревья зеленой зоны, зажатой кишащим машинами и людьми городом… Даже оторопел я на минуту.

– Ну и что? – Борис первым подает голос. – Будем теперь стоять и любоваться до понедельника?

– Тут как раз перекурить приятно. – И Дэн присел на остатки кирпичного столба от снесенной церковной ограды.

– Да, перекурим, – согласился я. – А потом надо в гостиницу все-таки.

Борис, расстроенно кряхтя, опустился на корточки:

– Ох, кретины-кретины…

Я закурил «Союз-Аполлон», Борис – «Бонд». А Дэн достал из бокового кармашка сумки помятую пачку «Беломора»…

Наступал вечер, солнце висело на краю неба. Земля теряла свои небогатые апрельские краски до следующего утра. Зато на рассвете солнце увидит их больше, этих красок, – с каждым часом они все ярче, сочнее, богаче. А пока, пока холодало, но холод уже не мертвый, не злой, а скорее освежающий землю после почти жаркого дня.

– Вот и зима кончилась, – лирически вздыхаю я. – Ничего не случилось… Когда-то зимой самое время у меня было рабочее – каждый день красил, рисунков делал штук по пять. А теперь как-то…

– И на хрена ж ты молчал?! – вскрик Бориса; в голосе обида, недоумение. – Цел-лый день пойлом травились, когда у тебя такой колобок! У тебя мозги есть, а?

Точно, у Дэна в руках был баш плана граммов на пять. Этого на неделю хватит, чтоб нам троим в себя не возвращаться, точнее – из себя не выходить, не распыляться в окружающем хаосе… И Дэн только сейчас раскрылся, – целый день в кармане таскал. А теперь вот сидел себе на пеньке кирпичном спокойненько и срезал с баша ножом коричнево-зеленую стружку.

– А где б мы стали курить? – отвечает. – На платформе, в электричке? Вот, самое достойное место. На думки в пять сек пробьет.