Московский Лес-4. Леса хватит на всех

Лысый конвоир оскалился и вскинул дробовик. Но этого движения ему не суждено было закончить: позади взахлёб ударила автоматные очередь. Надсмотрщика отшвырнуло к стене - грудь его расцветилась красно-чёрными пятнами, из которых толчками выплёскивалась кровь. Комната наполнилась визгом рикошетов, пороховой гарью – пули, выпущенные невидимыми стрелками, в клочья рвали чёрные тела, отшвыривали к стене, вышибали на облезлой штукатурке цепочки пулевых отметин. И вдруг всё закончилось, только низко звенело в ушах и стекала со лба горячая струйка – Пако не заметил, что именно царапнуло ему кожу, острый бетонный осколок или срикошетившая от решётки пуля. Он, помертвев от страха и непонятности происходящего, не мог оторвать взгляда от тел, ещё дёргавшихся в больших лаково-красных лужах расплывающихся из-под них по голому кафельному полу.

«…спасение? Но… кто? Уж точно не «Гаучос…»

Он вывернул шею в попытке рассмотреть, что творится позади. И не успел - раз, два, три тяжко грохнуло железо, удары болезненно отдались во всём его избитом теле. Решётка содрогнулась, покосилась – на миг он испугался, что она сейчас рухнет, припечатывая его к полу – и замерла. За спиной зазвучали отрывистые, грубые фразы на незнакомом языке, их заглушил протяжный скрип насквозь проржавевших петель, на которых проворачивалась решётчатая дверь. Снова раздались чужие фразы, и Пако, к своему удивлению, узнал язык – на таком говорили, вернее, ругались потомки русских эмигрантов, с которыми ему не раз приходилось встречаться на родине, в Аргентине, задолго до отъезда в Североамериканские Штаты. Ржавый скрип повторился, и в поле зрения юноши возникла женщина – смуглая, похожая на латиноамериканку, она была одета в полувоенный хаки. На плече у неё стволом вверх лежал карабин с раскладным прикладом в виде металлической рамки. Несмотря на весь ужас своего положения, Пако не мог не заметить, что женщина – скорее, девушка, вряд ли она старше двадцати пяти, - очень красива: чёрные, как смоль, волосы, гладкая нежная кожа, и даже старательно наложенный лёгкий макияж, контрастирующий со свежей царапиной на щеке. За её спиной возник белый мужчина, одетый в старомодную военную форму, с выцветшей добела пилоткой, украшенной металлической звёздочкой зелёного цвета. В руках у него курился голубоватым пороховым дымком массивный автомат с решётчатым стволом, деревянным прикладом и большим, как у «Томми-гана», патронным диском.

- Ты кто, chico?[2] - спросила девушка, и юноша машинально отметил, что испанский для неё наверняка не родной. – И что с тобой собирались делать эти bastardos negros?[3]

[1] «Запрещённые барабанщики», альбом «Убили негра», 1999 г.

[2] (исп.) Чико - парень, мальчик.

[3] (исп.) Бастардос негрос - Черномазые ублюдки.

VI

Северная Америка,

Манхэттен.

Штаб-квартира банды Pirus.

Пока Пако приходил в себя, пока сбивчиво отвечал на первые вопросы, пришельцы умело зачистили от негров весь этаж торгового центра. Все они, к немалому его удивлению, оказались белыми – до сих пор юноша полагал, что их собратья имеют шанс выжить на Манхэттене разве что, в качестве рабов, да и то очень недолго. А тут – умелые, хорошо вооружённые и организованные бойцы, походя прихлопнувшие сопротивление подручных бокора и целого выводка зомби. Пако ясно слышал шипение огнемёта, рёв пламени и истошный вой ходячих мертвецов, превращавшихся этажом ниже в обугленные головешки - как и длинные очереди ручного пулемёта, которыми пришельцы выкашивали лезущих снизу через лестничные пролёты чернокожих боевиков...

Кто эти беспощадные бойцы, как они сумели возникнуть из воздуха в отгороженной решёткой половине святилища культа вуду? Какая-то новая, никому до сих пор неведомая группировка? Диверсанты, вторгшиеся на Манхэттен из внешнего мира? Оставалось только гадать. Гадать – и отвечать на вопросы смуглолицей красавицы.