Московский Лес-4. Леса хватит на всех

На первый взгляд, в картине, открывшейся их взору, не было ничего необычного. Ну, прильнул всем телом к дубу – мало ли на свете чудаков, разговаривающих с деревьями, и готовых часами простоять вот так, в обнимку с древесным стволом? И только при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что человек не просто прижался к коре – нет, он врос в неё, так, что правая сторона тела вместе с бедром, рукой и половиной головы не были видны. По линии раздела плоти и древесины кора истончалась, прорастая в кожу – в особенности там, где следы недавних ужасных ожогов были особенно заметны.

- Это только начало. - тихо проскрипел Гоша. – Ещё месяц, два, и кора покроет его целиком.

- Ему больно? – помедлив, спросила Ева.Лешак кивнул.

- Путь с того света назад, на этот непростой. Из дерева Седрик выйдет уже полноценным лешаком.

- Он нас узнаёт? – осведомился Виктор. Вслед за своими спутниками он тоже понизил голос до свистящего шёпота.

- Понятия не имею. У меня-то всё по-другому было. Тогда ещё Терлецкого Урочища не было – во всяком случае, в нынешнем его виде. Постепенно корой обрастал, год за годом.

- И долго ты… того… ждал?

Гоша озадаченно поскрёб затылок. Посыпались клочья мха и мелкие веточки.

- Да, почитай, лет пять ушло.

- А ему сколько мучиться?

- Меньше, конечно. Через год своими ногами пойдёт, лешачиными.

- И видеть будет? – осведомилась Ева. – На месте единственного глаза бывшего лидера Сетуньского стана красовалась нашлёпка бурого лишайника. И это было далеко не самое страшное - Виктор хорошо помнил кровавые ямы, в которые превратились глазницы Седрика после знакомства с Пятнами на Ковре. То, что Бич тогда притащил в Нору на самодельной волокуше, мало напоминало человека – сгусток боли, страдания, оголённой, израненной плоти .

- Обязательно будет. – заверил лешак. – Может, не совсем так, как вы, человеки - но всё что нужно в Лесу различит.

- И бормотуху вашу тоже будет хлестать – ту, что на жгучих дождевиках настояна? – ехидно осведомилась медичка.

Гоша вместо ответа лишь укоризненно скрипнул.Виктор попытался представить, каково это – месяцами, возможно, годами стоять, прильнув к дереву и ощущать, как оно медленно прорастает в кости, мышцы, нервы, заменяя их своими волокнами. Воображение отказывало.

- Мне, значит, вот так же… предстоит?Ну, что ты! – лешак даже замахал на него руками. – Тебе же только руку надо вырастить, да и то, не целиком, только ниже локтя. Это куда проще: недельку полежишь на особом ложе, настои попьёшь… Больно, конечно, будет, не без этого – ну так не маленький, потерпишь. Потом, правда, придётся приспосабливаться.

Об истинной цели визита в Терлецкое урочище. Они заговорили чуть ли не в первый раз, до сих пор ограничиваясь намёками. Виктор, признаться, побаивался даже думать о том, как лешаки собираются вырастить ему руку взамен той, которой он лишился после близкого знакомства с особо зловредным ядом. Ева называла его Анк-Тэн, или «сок мёртвых корней» - по её словам, его рецепт был известен только в Петровской обители. В малых дозах он вызывал омертвление нервов, и если бы Ева вовремя не отняла поражённую руку, то отрава постепенно добралась бы и до других участков тела, прикончив, в итоге, жертву.

В письме же Виктору обещали не протез, а полноценную руку, способную не только выполнять все нужные движения и действия действовать, но и ощущать пальцами, ладонями, не хуже чем та, что была утеряна. Правда, с виду новая рука будет в точности, как у Гоши – корявая, покрытая потрескавшейся корой, с узловатыми, неровными пальцами-сучками.

Ева осторожно провела кончиками пальцев по обнажённой груди сетуньца.

- Тёплый… - хрипло сказала она и нервно сглотнула. Ей явно было не по себе.

Пальцы её скользнули дальше, туда, где бугристый шрам от ожога переходил в корявую дубовую кору.

– И здесь тоже… тёплый.

Гоша неловко, бочком, оттеснил её прочь от вросшего в дуб сетуньца.

- Навестили страдальца – вот и хорошо, вот и довольно. – бормотал он. Не до вас ему сейчас. И долго ещё будет не до вас. Вот обратно пойдём – ещё раз навестим, а сейчас пора нам. И так задержались из-за пруда этого гадского…

Ева неохотно подчинилась. Виктор шёл вслед за ней, с трудом сдерживаясь, чтобы не обернуться.

- Кстати! – женщина остановилась и щёлкнула пальцами. - Хорошо, что ты напомнил: мне тут надо депешу одну отправить. К вам сюда почтовые белки ведь не заглядывают?

Гоша развёл руками.

- Нельзя им. Ты вот что: мне отдай, я выйду за границу Урочища, передам. Тебе срочно надо?

- Хотелось бы прямо сейчас. А может, я сама?..

- Не… Гоша помотал головой так энергично, что клочки мха и кусочки коры снова полетели во все стороны. – По второму разу Запретный лес тебя не пропустит. – Пиши своё письмо и говори, кому. Я всё устрою в лучшем виде.

***

2054 год, осень

Московский Лес,

Недалеко от Живописной ул.