Московский Лес-4. Леса хватит на всех

Подъезд, на четвёртом этаже которого располагалась квартира-бомжатник, выходил прямо на парковку, кгде копошились сейчас крысолицые. Поэтому Ева зашла в одну из квартир первого этажа – из числа тех, что были взломаны мародёрами – и, отжав лезвием ножа раму, неслышно выбралась наружу через окно.

К счастью, процессия двигалась очень медленно. Новообращённые едва ковыляли на заплетающихся ногах, совершенно не обращая внимания на тычки надсмотрщиков. Еве не составило труда проследовать за ними так, чтобы оставаться вне зоны видимости, а самой, наоборот, иметь возможность видеть всё в мельчайших деталях. Как она и предполагала, крысолюди вели своих жертв к полотну МЦК, в полусотне метров от станции «Соколиная Гора» их ожидает большая дрезина с вагончиком на сцепке. К нему и подошла процессия, и Ева, пристроившись за углом крайней пятиэтажки, наблюдала, как раздвигают двери вагончика, как опускают оттуда дощатые сходни-трап, и крысолюди, по одному отвязывая зомби от бревна, загоняют их внутрь. А сильнее всего её поразила физиономия путейца, выглянувшего из будки. Ева даже узнала его – случалось как-то воспользоваться его дрезиной. Парень наблюдал за сценой погрузки со скучающим видом, мусоля в углу рта папироску - будто происходило это не в первый раз и успело изрядно надоесть. А ведь он не мог не понимать, что происходит нечто ужасное, отвратительное, чего в Лесу быть никак не должно!

Что же это – путейцы в сговоре с этой невесть откуда взявшейся нечистью? Ну, хорошо, пусть не все путейцы, пусть только группа, пусть даже один – но всё равно, новость поистине зловещая…

Погрузка закончилась, но крысолицые не торопились закрывать вагон. По трапу согнали трёх пленников, явно ещё не «обработанных». Для них бревно было великовато, и надсмотрщики по очереди стягивали им запястья общей верёвкой. Действовали они споро, без лишней суеты, что свидетельствовало о немалом опыте. И когда новая процессия двинулась в путь, Ева снова уткнулась глазами в бинокль - и едва сдержала удивлённый вскрик, разглядев лицо первого в связке пленника. Это был не кто иной, как известный всему Лесу челнок Петюня, на этот раз, правда, без своего знаменитого ослика Мойши. Физиономия Петюни выражала крайнюю степень испуга – бедняга затравленно озирался, дёргал верёвку, за что получал от надсмотрщиков тычки заостёнными палками. Пару раз он споткнулся и едва устоял на ногах – но, как и двое других его товарищей по несчастью, продолжал ковылять, подгоняемый гневным писком вожака крысолицых.

Ева задумалась. Чтобы добраться до парковки, им предстояло обогнуть угол пятиэтажки, подняться примерно по половину квартала по восьмой Соколиной, после чего свернуть во дворы. Причём – большую часть этого пути процессия не будет видна тем, кто остался на путях, но ещё не попадёт в зоне видимости готовящих свой жуткий ритуал крысолицых. Ева наскоро прикинула пути возможного отхода – таковых вырисовывалось, по меньшей мере, три, – и потянула с плеча карабин.

III

2054 год, осень.

Московский Лес,

Воробьёвы горы,

ГЗ МГУ

- Значит, больше тот тип в плаще не появлялся?

Мартин – он сидел на трёхногом табурете в несвежей майке-алкоголичке и ветхих тёмно-синих трениках со штрипками и пузырями на коленках - уныло покачал головой. Заветный гранёный стакан он держал в опущенной руке, благо тот был безнадёжно пуст – поллитровая бутыль самогонки-грибовухи опустела визита Егора и теперь старый алкаш страдал от неопределённости бытия.

- Нет, говорю же. Я уж и так и так к Симагину присматривался – он, сволочь, с тех пор заперся у себя в лаборатории и что-то там иск… эск… экспе-ремен-тирует, во!

Сложное слово далось ему с трудом. Но – далось, что свидетельствовало о том, что до достижения блаженного состояния отрешённости от мира было ещё далеко.

- Чем именно он занят, не в курсе?

- Да мышами своими, которые «однодневки», чем же ещё? – Мартин скривился от отвращения. – Которые по трое суток живут и даже успевают за это время дать потомство. Переворот, понимаешь, готовит в науке, живодёр… Я уж хотел стебельком грибницы клетку им отворить, чтоб разбежались – не вышло, запоры, мля, крепкие.

- А зачем? – осведомился Егор. – Ну, разбегаться этим мышам зачем? Всё равно же сдохнут, максимум, через три дня?..

Об исследованиях профессора Симагина он узнал чуть ли не в первые дни своего пребывания в ГЗ, и даже присутствовал на лекции, когда тот объяснял студентам-биофаковцам суть своих достижений.Фокус был в том, чтобы предоставить учёным-биологам генетически идентичных теплокровных существ, чьи поколения сменялись бы раз в сутки, что позволило бы работать с генами млекопитающих со скоростью, ранее доступной только на мушках-дрозофилах.

- А чего он?.. – логично возразил Мартин и икнул, уставившись потухшим взором на стакан. Содержимого в том, увы, не прибавилось.