Московский Лес-4. Леса хватит на всех

Такой аргумент крыть было нечем. Оставался единственный разумный в подобной ситуации ход. Егор вздохнул и извлёк из-за пазухи плоскую стеклянную бутыль. При виде её собеседник немедленно оживился.

- Коньяк?

- «Старый Кенигсберг» - подтвердил Егор. – Вчера у барахольщиков выменял две бутылки на кофе в зёрнах.

Кофе он прихватил в шинке у Шмуля в качестве обменного средства, по универсальности мало уступающего ходящим по всему Лесу желудям.

Мартин, разобрав на этикетке название напитка, состроил скептическую гримасу, но от ядовитых высказываний о гадости, которую взяла моду пить нынешняя молодёжь воздержался, и протянул стакан. Егор звякнул горлышком о край, и ароматная коричневая струйка полилась в гранёное стекло. Наполнив легендарную ёмкость до краёв, он чокнулся полупустой бутылкой и вслед за Мартином приложился к горлышку. Коньяк был хорош, чтобы не воображал себе старый алкаш. Оно и неудивительно – послетридцатилетней-то выдержки в развалинах одного из московских «Ароматных миров»…

- Ладно, пёс с ним, с Симагиным. – Спросил Егор, прикончив бутылку. - А второй, Семибоярский – с ним-то что?

- А что с ним сделае… ик… сделается? – Мартин мучительно икнул. Пока Сима… ик… Симагин мышей пасёт, этот хрен студенток с Биофака трахает, по две штуки за раз… ик… неплохо так устроился, падла галстучная…

- Каких таких студенток?

- А я знаю? – возразил Мартин. Глаза его быстро затягивало мутью.

- А то, как же! Сам же их, небось, уже успел опробовать?

Кроме своего гранёного стакана и поистине энциклопедическими знаниями в области мифологии, слухов и легенд Московского Леса, Мартин славился тем, что, несмотря на свои немалые годы и изрядно потасканный вид, пользовался неизменным успехом у женской части населения ГЗ. Особенно – у студенток младших курсов, которых он водил в свой тёмный закуток под лестницей и учил там дурному.

Что касается Семибоярского, то тот не раз уже попадался на сомнительных историях с первокурсницами и даже схлопотал за это предупреждение от факультетского начальства. В иное время Егору было бы наплевать на амурные похождения сластолюбивого доцента, но сейчас это открывало некоторые любопытные возможности. Правда, с расспросами следовало торопиться - коньяк, пролившийся на старые дрожжи, вполне мог вывести его источник информации из строя на сутки, а то и больше.

- А нельзя уточнить, с какими именно студентками он собирается замутить? Попрошу Татьяну – пускай наведёт справки, а я пока подготовлю кое-что. Доцентику нашему понравится…

***

Егор не был в ГЗ больше недели - и, хорошозная неистовый темперамент подруги, которую люди недалёкие упорно продолжали считать типичной «серой мышкой», предвкушал весьма горячую встречу. И не ошибся – прошло не меньше двух часов, прежде чем восторги любовников несколько поутихли, и он смог завести разговор на интересующую его тему – а именно, о пассиях доцента Семибоярского.

Расчёт был верен: Татьяна, разгорячённая после постельных утех, склонна была обсуждать интимную жизнь обитателей ГЗ, отдавая предпочтение историям не просто сомнительным, но откровенно скандальным – такая уж была у неё привычка, разительно контрастировавшая с образом строгой, суховатой сотрудницы университетской библиотеки. Егора же подобные разговоры откровенно заводили – особенно, когда подруга надевала в дополнение к шёлковым чёрным чулкам, составлявшим в данный момент весь её гардероб, очочки в тоненькой оправе - и в таком виде пускалась в рассуждения, время от времени прерывая их эротическими экспериментами.

Так оно, в общем-то, и вышло. Стоило ему завести разговор о групповом сексе в формате ЖМЖ, к которому, якобы, склонные некоторые из первокурсниц, Татьяна сначала мило наморщила носик – «фу, какие пошлости!» - потом обвинила его в склонностях к «грязным извращениям», и тут же, без перерыва, стала развивать предложенную тему. Дальше Егору оставалось только направлять разговор (весьма, надо признать, возбуждающий) в нужное русло, а именно – к привычке некоторых первокурсниц решать вопросы с зачётами самым, что ни на есть, простым способом. А так же о преподах, упомянутым привычкам потакающим.

Через полчаса он уже знал всё: и фамилии студенток, с которыми намеревался развлечься Семибоярский, и группы, в которых они учатся, и даже от каких именно хвостов девицы намеревались избавиться в постели с доцентом. Воистину, подумал Егор, ГЗ в нынешнем своём ни на что не похожем состоянии – всего лишь большая деревня, где решительно невозможно что-то скрыть… во всяком случае, от того, кто не лишён хотя бы минимальной наблюдательности.