Московский Рубикон

Возвращались в лагерь мы молча. Люди неблагодарны. Испанцу не понравился мой совет. Но я его хотя бы, дал. А мне вот даже не у кого спросить совета. Если кончено не считать Майло-Кабыздоха. Но его советы я на одном месте вертел. А как же Инфополе — спросите вы. Извечная философская дилемма: чтобы получить правильный ответ, надо задать правильны вопрос. А чтобы задать этот правильный вопрос, нужно знать, по крайней мере, часть ответа.

* * *

Сегодня ночью мне приснился сон. Нет, точнее, не так. Сегодня ночью мне приснился СОН! Из прежней жизни. Видимо, сказываются эмоции человеческого тела и долгое нахождение с этой стороны Провала.

Я стою в сосредоточении власти нашего Дома. Месте вне времени и пространства. Месте, где расположена родовая Призма Хаоса. Она не маленькая и не большая. Точнее, она одновременно и мала, и огромна. Потому что в этом месте нет привычных размеров. Переливающийся жемчужной серостью трёхгранник. Я чувствую себя частью этой конструкции, Призма любит нас, мы её дети, плоть от её плоти. Хотя плоти как таковой нет. Есть нечто среднее между веществом и энергией. Призма существует нигде и одновременно везде. Она заботится о нас.

Я стою на каменной площадке над бездонной пропастью. Но камень — это лишь овеществлённая энергия. От пропасти меня отделяют только ажурные перила из серебристо-серой субстанции. Барьер, созданный Призмой, в целях безопасности, так как разум здесь работает неустойчиво и желание шагнуть в пропасть порой становится совершенно непреодолимым.

Внизу нечто, что невозможно описать словами и осознать человеческим разумом. Первозданный Хаос. Зачем я здесь⁈ Ах да. Сегодня мне исполнилось 16 веков, и по человеческим меркам я стал совершеннолетним. Я здесь, чтобы завершить конечный этап настройки моей энергоструктуры на саму энергетическую суть семейной Призмы.

Процесс слияния энергетических сущностей вводит меня в состояние стазиса, я всё вижу и слышу, но не могу пошевелиться до окончания процесса слияния. Этот процесс требует уединения, и больше здесь никого не должно быть. Но я слышу чьи-то шаги. Так не должно быть. Это невозможно. Попасть сюда могут только члены Рода правящего Дома, но и их Призма не должна допускать во время процесса слияния. И всё же я слышу за спиной шаги. Слышу, но не могу повернуться.

А потом я чувствую, как на мою шею ложится чья-то рука и слышится тихий смешок. Я чувствую, что происходит что-то неправильное, но ничего не могу предпринять. Энергетический барьер, отделяющий меня от пропасти, вдруг исчезает. Толчок. И я делаю шаг в пустоту. Начиная падать и, кажется, что здесь, вне времени и пространства, падение будет длиться вечно.

Состояние стазиса нарушено, и тело снова подчиняется моей воле. Я успеваю извернуться в пространстве, чтобы посмотреть в лицо, убившему меня.

И меня накрывает ощущение ни с чем не сравнимого ужаса. Ужаса не от падения в Хаос и гибели, а ужас от узнавания.

Я вижу лицо убийцы. Узнаю. Точнее, глаза видят, но мозг не может осознать происходящее. Как будто человек без лица. Хотя я вижу даже мельчайшие черты и ошибиться невозможно. Вижу, но не верю.

Остановить падение невозможно. Но за мгновение до того, как моё тело растворяется в Хаосе, завершается процесс слияния, и Призма втягивает в себя мою энергетическую сущность, вырывая её из уже не принадлежащего этому миру тела. И я лечу в серое марево, растворяясь в нём.

* * *

Просыпаюсь весь в поту и с диким сердцебиением, в своей палатке. Просыпаюсь и отчаянно пытаюсь вспомнить лицо своего убийцы. Но не могу. И не могу понять, почему мне так страшно, от осознания того, что я знаю убийцу.

«The sleep of the mind gives birth to monsters».

Глава 14 Походная рутина

Человек способен вынести многое. Но иногда самые обычные, на первый взгляд мелкие неудобства, становятся совершенно невыносимыми. Например, пыль. Казалось бы, какая мелочь, реагировать на это, похоже скорее на бабский каприз. Только если она не сопровождает вас каждый день, каждый час, каждый миг. Забивается в глаза, отчего те отчаянно чешутся, слезятся и воспаляются. Лезет в нос и глотку, проникает под одежду, шуршит в обуви и натирает всё что только можно. Когда я говорю всё, то имеется в виду именно всё, даже многострадальные яйца. Поход превращается в пытку, а существование в кошмар.

У китайцев в Средние века была некая похожая пытка. «Всего лишь капли воды». Когда на выбритую макушку человека падают капли холодной воды. Человеческая психика, самый страшный палач, через сутки такой пытки большинство допрашиваемых просто сходит с ума.

Слава богу, что не вся зона отчуждения такая. Но уже третьи сутки мы преодолевали именно такой песчаный язык с этой ненормальной живой пылью. Наконец, сперва появились языки жёсткой бурой травы, а затем мы вышли к развалинам бывшего посёлка рудокопов.