Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века

Вне нашего поля зрения остались еще несколько университетских кружков, которые возникали вокруг издаваемых студентами литературных журналов и сборников. В 1807 г. такой кружок возник вокруг альманаха «Весенний цветок» (при покровительстве попечителя Муравьева вышло 3 части, но после его смерти издание прекратилось). Его составителями и основными авторами были московские студенты Козьма Андреев и Алексей Урываев. Свои первые произведения в этом альманахе опубликовали И. М. Снегирев, А. Д. Боровков, В. И. Лыкошин. В своих записках Боровков упоминает среди университетских друзей, кроме Снегирева, еще Е. Ф. Тимковского и И. И. Давыдова. Их объединяла общая судьба небогатых студентов, вынужденных зарабатывать на жизнь переводами и уроками, пировавших и гулявших в складчину. Биограф И. И. Давыдова, рассказывая о его товарищах по учебе, приводит несколько фамилий студентов, в основном казеннокоштных: Никитин, Карасевский, Прянишников, Альфонский, Смирнов. Часть этой дружеской компании серьезно увлекалась литературой: в нее входили С. Д. Нечаев, В. С. Филимонов, связывавшие университетскую среду с журналистским кругом М. Н. Макарова, издателем «Журнала для милых» (1804), «Московского курьера» (1805–1806), «Московского вестника» (1809). (Сам Макаров учился одно время в благородном пансионе, а в 1810 г. посещал университетские лекции вольнослушателем.) Кроме того, И. И. Давыдов называл своим приятелем и Грибоедова, вместе с которым они учились у профессора Буле, а Ф. И. Прянишников — П. Я. Чаадаева.

В «Весеннем цветке» вышли в свет и первые литературные опыты К. Ф. Калайдовича, который оставил след в университетской науке прежде всего как собиратель древностей и исследователь славянских языков. После окончания им учебы (1810 г.) со степенью кандидата словесных наук университет предпочел удержать Калайдовича у себя, поручив ему преподавание истории в академической гимназии и благородном пансионе. Калайдович относился к тем немногим воспитанникам университета, которые активно сотрудничали сразу в нескольких научных обществах. К своим литературным занятиям он относился вполне серьезно: еще будучи в гимназии, Константин и его брат Петр, будущий автор «Словаря русских синонимов», выпускали рукописный журнал «Русская муза», который показывали школьным товарищам, в т. ч. Жуковскому[402]. В 1807–1808 г. они по подписке пытались издавать журнал «Русский критик» (вышел один номер), помогали К. Ф. Андрееву в издании «Весеннего цветка», наконец, в 1808 г. К. Ф. Калайдович выпустил и сборник собственных произведений — «Плоды моих трудов».

Наконец, последним по времени литературным содружеством в университете перед Отечественной войной можно назвать младших участников Собрания воспитанников благородного пансиона, труды которых вышли в двух книгах сборника «В удовольствие и пользу» (1810–1811 гг.). Наиболее деятельным из них был С. Г. Саларев, о котором оставил свои воспоминания И. И. Давыдов[403], сюда же входили лучшие воспитанники этих лет А. Величко, А. Родзянко, сын прославленного генерала Александр Раевский, начинающие свое литературное поприще Н. В. Сушков и М. А. Дмитриев и некоторые другие. Однако можно заметить, что это пансионское товарищество уже не обладало такими яркими фигурами, как предыдущие, и общий уровень сборников был весьма невысок.

Подведем некоторые итоги. Учеба и бытовое поведение питомцев Московского университета в начале XIX в. представляют собой разностороннее явление, которое будет по-разному охарактеризовано в зависимости от того, идет ли речь о казеннокоштных или своекоштных студентах, воспитанниках благородного пансиона и академической гимназии, студентах-дворянах или разночинцах. Последствия университетских реформ, необходимых, по замыслу правительства, для привлечения к высшему образованию дворян как ведущего сословия российского общества, оказывали значительное влияние на формирование студенческого состава. Поэтому наше внимание привлекла во многом уникальная, существовавшая именно в допожарном университете группа молодых дворян из лучших московских семей, искренне увлеченных науками и литературным творчеством, мечтающих найти свой путь, чтобы принести пользу Отечеству; в некоторых из них мы угадываем будущих декабристов. Не менее важным для университета оказался тот перелом в отношении к нему русского общества, вследствие которого всего за несколько лет количество студентов более чем утроилось и университет наконец начал приобретать черты высшего учебного заведения, отказываясь от присущих ему в XVIII в. функций начального и среднего образования. Наконец, в сложившейся к началу 1810-х гг. студенческой среде зарождались многочисленные знакомства и приятельские связи между молодыми людьми, сыгравшими впоследствии значительную роль в истории России. Эти контакты представляют благодатное поле для дальнейших исследований.

Заключение