Московское боярство

Немая сцена, народ в шоке. Лёгкий дымок чуть рассеивается, секунд, что прошли с момента падения тела хватает, чтобы начал нарастать вой со стороны дружков купца. Мол, нечестно! Влас, видя такое дело, и прикидывая, что всех семьдесят рыл, включая князя, они физически не перестреляют, хватает две свето-шумовых гранаты, делает жест рукой, которому подчиняются оторопевшие Лис и Юра, также доставшие свои снаряды, и, с криком «Бойся!», наше посольство швыряет все это в центр круга. Москвичи наученные, поэтому глаза закрыли, уши руками прикрыли, рот раззявили. А народ пялится на дымящиеся цилиндрики…

Ба-а-а-абах! – четыре взрыва… Пьюшь-ь-ь-ь-ьь – пошёл «чесночный газ»! Все, включая князя, изображают «эффект Златобора», а посольство России руки в ноги, на коней – и тикать что есть мочи! Перед тем Влас пускает ракету, синюю. Это знак кораблю – экстренная, срочная эвакуация с возможным преследованием…

На пристани – тишь да благодать, за три дня зеваки насмотрелись на «Варяга», теперь наша охрана и корабельная команда делают топливо. Шутят с возницами, половина пристани завалена дровами, переругиваются беззлобно с кузнецами. Те берут уголь, тянут в ответ продукты да пиво (я заказал, каюсь). С мачты за этим наблюдает вперёдсмотрящий, в «стакане» специальном. Четыре приглушённых хлопка и синяя ракета над крепостью нарушают покой этого сонного царства. Вперёдсмотрящий бешено молотит в колокол, все лица к нему, он орёт «Эвакуация по плану три!». Мужикам на пристани, новгородцам, резко поплохело. Полетели гранаты чесночные да свето-шумовые, охрана и моряки всех укладывают мордой в пол, освобождают дорогу к яхте. Коней, что гуляли недалеко, хватают, ведут срочно кораблю. Мужиков, плачущих да оглушённых, со словами «Простите, люди добрые, если что не так! Дрова забирайте свои, да уголь, уже уплачено», складывают прямо на поленницы. Охрана тащит пулемёт, занимает оборону на пристани. На реке показались весельные лодки, боевые…

А наши посольские всадники мчат сквозь крепость, распугивают и прижимают к стенкам народ, что попадается по дороге. Уже половину пути прошли, как слегка пришедшая в себя Лада вспоминает, что она-та свою вербовочную и просветительскую работу для Государя не выполнила до конца! Я-то её просил провентилировать вопрос о новом населении для Москвы. Девушка резко, как только на женском седле смогла, останавливает коня, разворачивает его поперек улочки, и, приподнявшись на стремени, толкает речугу испуганным бабам вдоль стены:

– «Товарищи женщины! Доколе, я вас спрашивая эти шовинисты мужские нас будут угнетать! За людей не считают! Мы что им, игрушки постельные! Подругу мою, девицу невинную, купцина богатый в постель против воли тянул! Сколько можно…» – и так минут пять концентрированного феминистического текста!

Чего так? А я ей говорил, чтобы к бабам присматривалась получше. Мол, если кого обижают, или там вдовы есть – пусть к нам с детьми идут. Воспитать подростков «под себя» проще, чем взрослых мужиков. Ну и про равноправие пару раз лекции читал. Мол, у нас одна баба на тракторе – трёх десятков новгородских кузнецов стоит. Это в части экономики проходило, но Лада всё поняла малость по своему.

Бабы собираются перед «комсомолкой», одобрительно кивают, потом поддакивают, потом – кричат прямо в голос, свои обиды на мужиков вываливают!

– «Не дадим понукать собой как животиной бессловесной!» – распинается Лада, размахивая на гарцующем коне беретом

– «Да!» – орут ей в ответ бабы.

– «Женщина – тоже человек!»

– «Да!»

– «Не дадим позорить себя» – надрывается «комосмолка».

– «Да!» – толпа неистовствует.

– «Ты то чего орешь, ты ж мужик!» – тыкает пальцем Лада в дядьку, что поддавшись всеобщему порыву тоже, задрав кулак, поддакивает «послице».

Бабы оборачиваются, узрели живое воплощение своих бед, так живописно расписанных Ладой, и грозно так надвигаются на дядьку. «Комсомолка» же, видя такое дело, с воплем «Ну вы тут дальше сами!», уносится в сторону пирса. Примчалась последняя, к отправке всё готово. Влетела на яхту, гудок разогретой паровой машины, и «Варяг» медленно начинает разворачиваться на реке. Охрана рубит канаты – снять не успели, а в сторону белоснежного корабля движется уже чуть не десяток агрессивно настроенных лодий. «Варяг» становится поперек Волхова, и тут у него клинит обе машины! Ветра нет, паруса провисли, винты не вращаются. Они то ли забили форсунки для жидкого топлива, некачественно перегнали дрова, то ли просто впопыхах запороли механизмы, но топки сдохли. А вражеские лодки все ближе…