Москва

Женщина сходила куда-то и принесла мне документы. Я пробежал их глазами, запоминая детали. Гражданку Крюкову безумно жаждал увидеть фининспектор Винокуров, речь шла о выплате безумного по нынешним меркам штрафа. Интересно, когда балерина успела задолжать государству такие деньги? Несмотря на галопирующую инфляцию, их бы хватило, чтобы с потрохами выкупить этот дом и пару соседних, а не прозябать в коммуналке.

Пожалуй, необходимо навестить товарища Винокурова, даже если это ложный след.

Фининспектор оказался мужчиной средних лет с неказистой, я бы даже сказал, серой и потому незапоминающейся внешностью. До моего прихода он увлечённо щёлкал костяшками бухгалтерских счётов и что-то записывал в прошнурованную тетрадь.

Я показал ему удостоверение и представился.

– Уголовный розыск? – удивился Винокуров.

Его рука зависла в воздухе, так и не коснувшись счётов.

– Даже не знаю, чем могу вам помочь… Он покачал головой, демонстрируя полное недоумение.

– Меня интересует гражданка Серафима Крюкова, – сообщил цель визита я.

– Ну, эта особа интересует не только вас, – усмехнулся он. – Мы тоже её ищем. Правда, пока безрезультатно.

– А чем она вызвала такой интерес со стороны налоговиков?

Он немного помолчал, прежде чем ответить.

– Думаю, с уголовным розыском я могу быть откровенным.

– Конечно, можете! – горячо заверил я.

– Дело в том, что Крюкова владеет собственным производством…

– Простите, я не ослышался? – слегка обалдел я.

Хрупкая танцовщица с фотки никак не ассоциировалась у меня с образом крутой бизнесвумен. Похоже, я чего-то не понимаю в этой жизни.

– Вы не ослышались, – кивнул он. – У неё патент на производство деревянных ящиков. Могу вас заверить, что эта продукция расходится на ура по многим лавкам и магазинам города. И обороты весьма приличные. Но… как выяснилось, налоги мы платить, как положено, не желаем. Мои коллеги провели ревизию и обнаружили огромное количество нарушений. Не буду вдаваться в подробности – каких именно, однако штраф гражданке Крюковой грозит немаленький. Ну, а она, когда обо всём узнала, похоже, пустилась в бега. Ничего удивительного – сумма огромная.

– Ну, это понятно. Государство своего не упустит, – не преминул заметить я.

– Конечно! Мы, как и уголовный розыск, стоим на страже интересов государства, – сказал Винокуров, и я видел, что он абсолютно искренен.

– Разумеется, – согласился я. – Но меня всё равно терзают смутные сомнения. Скажите, а вы точно уверены, что этот… как говорят американцы – «бизнес» принадлежит Крюковой?

– Её фамилия проходит во всех официальных документах, – сухо сказал фининспектор. – Да она и не отрицает этого. Я показывал ей бумаги, она подтвердила, что это её подпись. Так что у нас всё точно, как в аптеке.

– Не знаю, не знаю… – задумчиво протянул я. – Вы не обижайтесь, товарищ Винокуров, на мою недоверчивость, но что-то здесь не так. Какие-то подводные камни. Ну не похожа гражданка Крюкова на акулу капитализма.

– Похожа – не похожа!.. Мы тут не на ромашке гадаем! – разозлился фининспектор. – Я же вам сказал: есть все официальные бумаги. На этих бумагах стоит подпись Крюковой. Поэтому она и должна нести полную ответственность перед государством за все нарушения.

Я задумался. Конечно, Винокуров говорил правду, но, кажется, не всю. Я нутром чуял, что он недоговаривает. Осталось только понять, какую линию поведения надо выбрать в его отношении, чтобы расколоть.

Кажется, придётся слегка прессануть «клиента» и сбить некоторую спесь. Налоговики… они и в Африке налоговики, да и в советской России тоже.

– Слушай, Винокуров, ты, наверное, малость не догоняешь, – с угрозой произнёс я.

Он выпучил на меня глаза.

– Чего?! – На секунду собеседник потерял дар речи.

– Говорю, не понимаешь ты меня… Бумаги – штука важная, не поспоришь, но ни ты, ни я не верим всерьёз, что именно Крюкова стоит за этим массовым производством ящиков.

– Но позвольте!.. – попробовал приподняться из-за стола фининспектор, но я усадил его обратно, положив руку на плечо.

– Позволю… Конечно, позволю, но потом. Ну я же по глазам вижу, что ты не вполне искренен со мной. Давай, колись. В конце концов, это в интересах обоих наших ведомств.

– Ладно, – решился он. – Вижу, что наш уголовный розыск на мякине не проведёшь. Да, хотя по бумагам всё действительно оформлено на Крюкову, раньше патент и всё дело принадлежали гражданину Науму Израилевичу Гельману. А потом он передал весь этот бизнес, как вы выразились, Серафиме Крюковой.

– А произошло это до первых штрафов или после?

– Во время, – вздохнул Винокуров.

– Ну вот, – обрадованно произнёс я. – Всё окончательно становится на свои места. Понятия не имею, каким образом гражданин Гельман повесил налоговое тягло на плечи балерины, но, похоже, размер штрафов стал для неё крайне неприятным сюрпризом. Как думаете, я прав, товарищ Винокуров?