Читаем Москва, 1941 полностью

Если не принимать во внимание краткосрочные прорывы к позициям 64-й морской стрелковой бригады, которая находилась примерно в районе нынешнего Дмитровского шоссе, то максимально близкая точка к Москве, которой удалось достичь немецким войскам, это деревня Катюшки, которую 30 ноября занял I-й батальон 304-го пехотного полка, II-й батальон вошел в соседнюю деревню Пучки.

Знаменитая Красная Поляна находится примерно в 2 км западнее от Катюшек. Сейчас они утратили статус деревень и также являются микрорайонами Лобни. И сейчас, и в 1941 году это были дачные места, ближайшие пригороды к Москве. Существует миф, согласно которому немецкие генералы забрались на колокольню местной церкви и наблюдали в бинокли Московский Кремль. Конечно, рассмотреть Кремль с колокольни Красной Поляны было невозможно. Максимум, что можно было увидеть оттуда, так это звезду над зданием Северного речного вокзала (впрочем, она в 1935–1937 годах действительно была установлена на Спасской башне). Здесь стоит еще раз напомнить, что Кремль не так сильно интересовал наступавших, как возможность окружения столицы СССР. Входить в Москву было запрещено.


Теперь мы отправимся отсюда с севера на юг, отмечая точки максимального продвижения германских войск.

На северо-западе от Москвы линия фронта проходила от Калинина, по левому берегу Волги до Завидовского района, где переходила через Иваньковское водохранилище (Московское море) и уходила к Дмитрову. Здесь немецкие войска подошли практически к каналу, но не смогли перейти его, в том числе из-за затопления правого берега. Переходили канал они только у Яхромы, но уже не смогли подойти к нему в районе Деденева, где оставалась группировка советских войск и даже бронепоезд.

По Рогачевскому шоссе немецкие войска достигли переезда через железную дорогу, где вели ожесточенные бои за противотанковый ров, который защищали зенитные орудия. Им удалось на короткое время вклиниться в оборону советских войск и прорваться к Дмитровскому шоссе в районе деревни Шолохово, которая теперь известна своим музеем танка Т-34. Прорыв был ликвидирован 64-й морской стрелковой бригадой, которая с этого рубежа начала декабрьское контрнаступление.

Была занята и деревня Катюшки, которая сейчас является микрорайоном в южной части Лобни. После линия фронта заворачивала резко на запад в направлении деревни Ржавки – возле нынешней транспортной развязки – поворота на Зеленоград. Здесь точкой максимального продвижения стала знаменитая станция Крюково. Между Ржавками и Крюковом, вдоль Панфиловского проспекта находятся несколько памятных знаков, которые обозначают линию обороны 354-й стрелковой дивизии.

Большой мемориал находится и на Волоколамском шоссе в районе поселка Ленино, что менее чем в 15 км к юго-западу от станции Крюково. Немецкие войска прорывались восточнее этого места, занимая часть Дедовска, а также ведя бои в районе Нефедьева и Козина, где наткнулись на электрифицированные заграждения.

Бои велись в районе Павловской Слободы, которая сильно пострадала от артиллерийского огня.

На Рублевском направлении немецкое наступление развивалось по левому берегу Москвы-реки. Противнику удалось полуокружить Звенигород и продвинуться восточнее, в направлении Николиной горы. Немцы практически достигли ее западной части, заняв деревни Синьково, Грязь и Козино. Прорывались они и до моста через Москву-реку в районе Успенского. Советские войска занимали позиции на противоположном, высоком берегу реки. В настоящее время в лесу возле деревни Дунино можно увидеть остатки окопов, из которых красноармейцы вели огонь по немецким войскам. В самой деревне реконструирована часть рубежа обороны, которая включает в себя пулеметный колпак, противотанковый еж и надолбы, а также окопы.


Реконструкция участка обороны с пулеметной огневой точкой в подмосковном Дунине, недалеко от дачи М. М. Пришвина. (фото автора)


На территории пансионата Полушкино на берегу Москвы-реки находится памятник рубежу обороны: «Здесь с 19 ноября по 11 декабря 1941 года воины 49 стрелкового и 202 артиллерийского полков 50 дивизии под командованием Н. Ф. Лебеденко насмерть стояли на защите нашей Родины».

Прохождение линии фронта отмечено на 73-м километре Минского шоссе, где находится мемориал «Рубеж Славы», который был воздвигнут в 1975 году. Согласно надписи, «Здесь, в октябре 1941 года героические воины 5-й Армии преградили фашистам путь к Москве. В ожесточенных боях отразив яростные танковые атаки противника, они 15 декабря перешли в наступление и погнали врага на запад».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны
Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны

Пусть в Афганистане не было ни линии фронта, ни «правильной», «окопной» войны, но «окопная правда» – вот она, в этом боевом дневнике пехотного лейтенанта. Правда о службе в «воюющем», «рейдовом» батальоне, о боевых выходах и воздушных десантах, проводке колонн, блокировке и прочесывании кишлаков, засадах, подрывах на минах и фугасах, преследовании «духов» и многодневных походах по горам, где «даже ишаки не выдерживают, ложатся на брюхо и издыхают, а советский солдат преодолевает любые трудности». Правда о массовом героизме и неприглядной изнанке войны – о награждении тыловиков чаще боевых офицеров, о непростительных ошибках старших командиров и тяжелых потерях, о сопровождении на Родину «груза 200» в незапаянных червивых гробах и невыносимых похоронах, когда «даже водка не берет». Вся правда о последней, героической и кровавой войне СССР…

Алексей Н. Орлов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Документальное