Читаем Москва полностью

Вот вижу: памятник Ленину в Ташкенте стоит

Вот вхожу я в воду черную

Вот говорят, что наши люди

Вот говорят: все переменно

Вот гонка страшных воружений

Вот дождь идет, мы с тараканом

Вот Достоевский Пушкина признал

Вот евреи на Ливан

Вот жара вонзает жало

Вот жаркая, словно Освенцима печь

Вот женщины танцуют между столами

Вот и забыли председателя

Вот избран новый Президент

Вот к генералу КеГеБе

Вот какие слова с детства в душу запали

Вот Китай на вьетнамцев напал

Вот котеночек бежал

Вот купил свининки

Вот лебедь белая Москва

Вот Ленинград был Петербургом

Вот мериканец – чистый ворон

Вот мериканцы не хотят

Вот милицанер стоит на месте

Вот могут скажем ли литовцы

Вот мое детство, малоспособное

Вот молодежь ко мне приходит

Вот мороз, а вот те солнце

Вот моя Индия – северный край

Вот мышка побежала и споткнулась

Вот мышь по дому ночью ходит

Вот на девочку пожарный налетел

Вот наш шустрый мэр Лужков

Вот он Рейган к себе их манил

Вот он, вот он – конец света

Вот она какая

Вот оно, так сказать, небо

Вот опять они в Гренаде

Вот пионер поймал врага

Вот плачет бедная стиральная машина

Вот пожар развел пожарник

Вот помню, я в гостях сидел

Вот порушен в Польше мир

Вот представитель наш в ООН

Вот придет водопроводчик

Вот пчелы мудрости там – Дима или Ося

Вот раз они меня обидели

Вот Рейган уж совсем – того!

Вот русский – он дитя малое

Вот рыба карп – ее берут

Вот советский патриарх

Вот список моих хороших или просто знакомых

Вот спит в метро Милицанер

Вот так всегда вначале

Вот ты говоришь, Орлов

Вот у Горького Максима

Вот у Грузин есть Руставели

Вот у них там, у французов

Вот у окошка как-то я

Вот устроил постирушку

Вот ходим, выбираем малость

Вот юноша прекрасный

Вот я давлю тараканов

Вот я искал любви и Родины

Вот я курицу зажарю

Вот я читаю: летчик

Вот, говорят, милицанер убийцей был

Все глохнет у порога зданья

Все хорошо у нас в стране

Всем памятен нам носорог

Вспоминаю свое далекое, но вполне конкретное

Вся жизнь исполнена опасностей

Всякая мало-мальская свобода

Вчера под окнами моими

Вчера починяя сбитые ступеньки крыльца

Вчерашний день в часу шестом

Вы нас били и били

Высокие слова Конституции

Выступает губернатор

Выходит пожилой крестьянин

Выхожу я на улицу Волгина

Вышел зайчик погулять

Г

Гавриил, Гавриил

Гамельн

Гардемарин гардемарину

Гармонист, ты, гармонист

Где букашке-таракашке

Где с ласточкой Катулл

Где ты, веселый и горький?

Генерал Каледин

Генерал-лейтенант (двухзвездный генерал)

Генерал-майор (однозвездный генерал)

Генерал-полковник (трехзвездный генерал)

Генералиссимус – это и вовсе вне сферы

Гефсиманский сад

Гитлер подкатывает к Москве и вопиет

Глазного дна в нас тьма не доносила

Гланды гладили лингам

Глубокомысленное доказательство

Глядишь на фотографию

Гляжу – а он в подвале корчится

Говорят: нет зла, есть отсутствие добра

Голос слышен на частотах

Горел закат слезою ягодной

Господь забыл свои места

Государство – это отец, его мы боимся и уважаем

Грибочки мы с тобой поджарим

Гуляют люди в тихом парке

Гундлах нахально хаял Глаху

Д

Да здравствует территория, народ, да и КПСС

Да, время безнаказней вора!

Да, он ужасен, но не ужаснее, чем вся остальная

Да, сердце у Милицанера

Да. Вот так. Песня слез и мяса

Давай, взбодрим грузинского чайку

Даже в мерзостном клопе

Двадцать рассказов о Сталине

Две параллельные! – четко говорит Эвклид

Две юные совсем девицы

Двое видят из машины

Двое, выглядывая из машины

Двумя большими ветхими снопами

Девять дырок в человеке

Делегат с Васильевского острова

Дело было вечером

Дело мира в основе проиграно

Деревья голые стоят

Дзержинский

Дитя бредет по мокрым лужам

Дмитрий Донской

Дневная

До восьмьдесят восьмого года

Доказательство верой

Доказательство от обратного

Документ № 1. Открытое письмо

Документ № 2. Открытое письмо

Документ № 3. Открытое письмо

Докучали Докучаеву

Дом вокруг печки на четыре стороны стоит

Домик вот в Ростове есть

Домик Максима Горького

Дорога. Песни северного Орфея

Дрожащий кусок мякоти

Другое мясо хочет и должно быть

Друзья мои, о чем писать!

Друзьям

Духовной пищею томим

Дуче

Душа не Мает Ся

Душа незаметна, потому что легка как дымка

Дядя Рейган, помоги!

Е

Евгению Анатолиевичу Попову по случаю его женитьбы

Еврей тем и интересен, что не совсем русский

Еврейских людей осуждать нам не должно

Едет рыцарь по болоту

Екатерина и Пугачев

Ел шашлык прекрасный сочный

Если бы мне быть рожденным женщиной

Если бы мне вырости с семье коммунистов

Если взять – государство и окинуть взглядом

небольшое такое предприятие

сторублевую бумажку

Если смысл жизни в нас самих положен

Есть метафизика в допросе

Ехал я из Берлина

Ехал я к делянке дачной

Еще немного

Еще про то, как один, веря внутреннему голосу

Ж

Желябов жабу обложил

Женщина как лошадь вьючная

Женщины особенно страдают в этом мире

Жестока, жестока наша жизнь

Живой декабрьский снежок

Жизнь безумная такая!

Жил я тихо поживался

Житейское доказательство

З

За нами

За нравственность я мелкобуржуазную

За тортом шел я как-то утром

Завешен день водой скользящей

Заметил я как тяжело народ в метро спит

Захожу в бар

Захожу в пустой сарай

Звезда Кремля

Звезда над Грузией горит

Звезда пленительная русской поэзии

Звенит зурна и бубен звонко

Здравствуй, здравствуй – всяко

дивный Рейн

жопа с маслом

колобок

хуй

Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия