Москва 2066. Сектор

Я также обнаружил, что судьба Регины, напротив, абсолютно не волнует меня. Я даже с некоторым удовольствием представлял себе, как бывшую жену, по меткому выражению директора ФСБ, «стирают ластиком» со страницы, на которой обитает человечество. Решение проблем. Чисто и безболезненно. Согласитесь, это совсем не то же самое, что изуродованный труп у подъезда.

Каждые десять-пятнадцать минут мы проверяли поступающую с периметра зоны информацию. Никаких изменений. Участок с аномальным потеплением оставался в своих границах, связь повсеместно (за исключением оцепленной территории) работала, военные и промышленные объекты не исчезали. Понемногу мы начали успокаиваться. В пять утра Изюмов дал мне автомобиль с водителем и отправил домой отсыпаться. Когда я выходил, он задержал меня на секунду, произнес: «Спасибо за дочку» и так быстро отвернулся, что толстые щеки его затряслись, а у меня возникло ощущение, что бывший друг побоялся испачкаться о собственную благодарность.

В машине я заснул. Открыл глаза, когда стали двигаться толчками, и где-то рядом раздался сигнал автомобильного клаксона. Еще горели фонари, но восток уже серел. Справа громоздился Храм Христа Спасителя, мы приближались к Гоголевскому бульвару. Площадь и прилегающие улицы, вся проезжая часть, были запружены людьми. Десятки автомобилей стояли перед толпой, делая попытки проехать. Мой водитель, заметив, что я проснулся, тоже посигналил толпе, но реакции не последовало, тысячи людей были заняты чем-то неизмеримо более важным, чем несколько жалких железных коробок, которым они мешали проехать. Я открыл дверцу, вышел и оглядел площадь.

Глубокий и ни с чем, испытанным ранее, не сравнимый ужас охватил меня: наверху слева, у выхода из метро «Кропоткинская» змеилась огромная паническая очередь к телефонам-автоматам. Из метро выдавливались все новые и новые порции людей. Некоторые из них бросались с криками или расспросами к тем, кто уже толпился наверху, другие же (в точности как это было вчера на выезде из Орехово-Зуево) замирали на месте и стояли молча, как вкопанные, глядя куда-то поверх голов.

Я понял, что мир, каким я его знал, обрушился в одну секунду – весь, без остатка, без надежды, раз и навсегда. Эпидемия началась.

Рыкова

Елена Сергеевна Рыкова, в прошлом «королева ЖКХ», а ныне президент Сектора, ловкая зеленоглазая женщина, давно перешагнувшая рубеж бальзаковского возраста, с озабоченным видом ходила по комнатам большого особняка на Воронцовских прудах.

Она проверяла, как идут приготовления к приезду «журналиста».

По дому еще сновали грузчики, электрики, мебельщики, но почти все уже было закончено.

Задача стояла непростая – дом должен был понравиться семье Чагиных. А семья, судя по информации, собранной людьми Рыковой и агентами Бура, попалась необыкновенная даже по нынешним временам. Лебедь, рак да щука. Так, во всяком случае, думала Рыкова.

Сам журналист – дерганый с уклоном в кретинизм. С женой легче всего – дерганая на всю голову. А сын – типичный тихий. «Хотя, – поправилась Елена Сергеевна, – вся надежда именно на то, что не совсем типичный. Боже, помоги! – подняла она глаза к потолку. – Пусть это будет тот ребенок, который нам нужен».

С расчетом на вкусы разных членов семьи и оформлялись комнаты. В основных помещениях со стен поснимали неработающие плазменные телеэкраны, служившие украшением интерьера. Вынесли все пластиковое, кричащее, вызывающее. С полок убрали интернет-книги (новейшее веяние), отпечатанные в Секторе. Обрезали местное радио. Оставили минимум телефонных аппаратов, да и те отключили от общей сети Сектора, так чтобы жильцы могли звонить только прислуге или друг другу. Рыкова считала эту предосторожность излишней: все равно телефонной связи между Сектором и Внешним миром не существовало. Но Бур настоял. «И палка, – сказал он, – раз в год стреляет».

Елена Сергеевна считала, что Виталий вообще в последнее время стал опасно замкнутым и подозрительным. Она опасалась, что причина этого в их разногласиях. С тех пор как они узнали, что Анжеле можно подыскать замену, и нашли нужную семью, Елена Сергеевна и Виталий не переставали спорить относительно тактики поведения с необходимым им Ребенком. Люди из-за границы говорили, что от Ребенка ничего нельзя добиться силой. Соответственно Елена Сергеевна построила операцию на хитрости, ласке, подкупе и увещевании. Бур считал советы американцев трусливой ерундой и уверял, что силой он добьется всего, что они запланировали, гораздо быстрее. Обходные маневры, ласки да экивоки, приведут только к потере времени. «Хорошо, – возражала на это Елена Сергеевна, – что ж ты тогда с помощью силы за столько лет не добрался до девчонки Изюмова?»

На этот раз ей удалось одержать верх над почти всесильным полковником. Но надолго ли это?