Москва 2066. Сектор

Совсем недалеко от второго шлагбаума Чагин увидел довольно красивую часовню, по углам которой, вокруг купола, успел разглядеть гипсовые фигурки, изображавшие женщину или скорее даже девочку с распущенными волосами и поднятой к уху левой рукой.

У часовни толпилось десятка два плохо одетых людей. Заметив белый «Rover», они все повернулись к машине лицом и приложили левую руку к уху.

– Что это они делают? – не выдержал Никита.

– Приветствуют, – сказал Виталий, самодовольно щурясь.

– Они знают вас в лицо? И как они разглядели, кто в машине?

– У нас такая машина одна. Они знают, кто в ней ездит. И меня знают, конечно. Я у них вроде апостола, – сказал Виталий.

– Апостола! – изумился Чагин. – Какого еще апостола?

– Обыкновенного, – ответил полковник. – Вроде я Бога живого видел.

Адамов

Меня разбудил звонок в дверь.

Очнувшись, я в одно мгновение вспомнил все, что произошло утром. Паника у метро «Кропоткинская». Брошенная машина. Дорога домой. Пешком по улицам, залитым ревущими толпами. Попытка успокоиться и проверить, что именно выползло за пределы аномальной зоны. Мобильной связи не было. Телевизор не работал. Компьютер загрузился с каким-то зловещим скрипом. Но лучше бы он не включался вообще. На дисплее появилась невиданная жуткая заставка – громадные, во весь экран, буквы WORD. «СЛОВО»! Предупреждение, угроза, или благая весть? Кто? Кто хотел нам его сказать? Я нажимал «пробел», escape и enter, проводил по клавиатуре ладонью, стучал кулаком, но буквы никак не реагировали на нажатие клавиш. Они переливались на абсолютно черном фоне всеми цветами радуги, пока я не вытащил аккумулятор. На кухню! Газовая плита работала. Батареи отопления были горячими. Из кранов бежала вода. Это немного успокоило. Стиснув зубы и оскалившись зверской ухмылкой, я достал мой Зиг-Зауэр. «Проверим!» – сказал я вслух в полной уверенности, что меня слышит тот, кто вывесил на дисплее моего компьютера «СЛОВО». Я навернул глушитель, направил пистолет на диван и нажал курок. Раздался характерный звук приглушенного выстрела, сопровождаемый звоном пули, ударившейся в какие-то металлические детали внутри. Диван дрогнул. Поднялось облачко пыли. Оружие работало. Я подошел к окну. На улице были видны фары медленно ползущих сквозь толпу автомобилей. Значит, двигатели тоже в порядке. Все знакомые здания стояли на своих местах и не делали попыток раствориться в воздухе. «Что? Тяжело сожрать мегаполис?» – сказал я кому-то, глядя в верхнюю треть окна, где не было видно ничего, кроме тусклого городского неба, затем почувствовал смертельную усталость, прилег на простреленный диван и заснул так быстро и глубоко, словно потерял сознание.

…Звонили настойчиво. С пистолетом в руке я подошел к двери. Камера видеонаблюдения не работала, и я заглянул в глазок. С той стороны, упираясь ручищей в стену, над глазком нависал Бур. Лицо его было страшным в своей неподвижности. Я открыл дверь.

– Собирайся! – сказал Бур, войдя. – Поедем к Изюмову. Я только что из конторы. Все сбежали.

Такие конторы, как наша, не сразу разбегаются даже после вооруженного государственного переворота. Однако я немедленно и безоговорочно поверил Буру, просто потому, что говорил он со мной необыкновенно грубо и даже нагло. Люди подобные Витасе всегда резко меняют тон, как только убеждаются, что иерархия рухнула.

– Попов? – спросил я, не выпуская пистолета из руки.

– Нет и Попова. Вообще никого. Ни в кабинетах, ни в камерах. Есть информация, что все руководство – президент, премьер – уехали два часа назад во Внуково.

– Аэропорт? Так ведь самолеты…

– Да и хрен с ними, – сказал Бур, глядя на мой Зиг-Зауэр. – А это можешь выбросить. Лучше бейсбольную биту с собой возьми. Или сковородку.

– Да? – спросил я и посмотрел на часы на стене.

Часы показывали половину двенадцатого.

– Да, – ответил Бур с ухмылкой и кивнул на часы. – Реакция правильная. Ты, конечно, проверял оружие, я понимаю. Но время-то идет. И все очень быстро меняется.

Зрачки Витаси сузились.

– Ну что, едешь со мной? – спросил он. – Быстрее. Пока мой «Ровер» еще на ходу.

– «Еще»? – переспросил я. – Ты думаешь…

– Я уверен.

Я знал, что Бур относится к той поразительной породе людей, которые, не обладая особо развитым интеллектом, тем не менее умеют в критических ситуациях вычленять главное, и если уж пришла пора хватать жирные куски, то, будь уверен, схватят самый жирный. И этот жирный кусок, по его мнению, находился в руках генерала Изюмова.

– А зачем нам сейчас Изюмов? – спросил я, внимательно глядя ему в глаза и желая уточнить.

– Спросить кое-что хочу, – прошипел в ответ Бур. – А у тебя нет вопросов? Ствол-то брось. Говорю же, не пригодится.

Но я не бросил, а в каком-то восторге освобождения направил дуло в зеркало, на свое опухшее усталое отражение, и нажал курок. Бур был прав. Ничего не случилось. Пустой щелчок – и отражение осталось на месте.

Однако, одеваясь, по привычке сунул Зиг-Зауэр за ремень.

Я начинал догадываться, зачем Витасе генерал. И именно поэтому согласился ехать.