Москва- 3. Энциклопедия городского криминала

Шесть часов утра. Из дверей метро «Спортивная» в сторону Лужников непрерывным потоком двигается темная молчаливая толпа. Слышатся лишь постукивание доверху груженных тележек да тяжелое дыхание сотен людей. Наверное, с таким же энтузиазмом и одержимостью шли к проходным фабрик и заводов герои первых пятилеток. Нынешние строители светлого капиталистического завтра действуют с не меньшим рвением. Тем более, что результат их усилий даст зримые плоды уже сегодня вечером, а не в туманном отдаленном будущем.

ЖИЛ В ГОСТИНИЦЕ «СОВЕТСКОЙ»…

Рынки в Москве были всегда. И в суровые времена военного коммунизма, и в период хрущевской оттепели они сохраняли свой статус. Но отличались от нынешних так же, как концерт Филиппа Киркорова в «Олимпийском» отличается от вечера памяти Альфреда Шнитке в Овальном зале особняка князей Черкасских-Васильчиковых.

Молодым людям, выросшим в послереформенной Москве, трудно вообразить, каким унылым зрелищем были в прежние времена так называемые колхозные рынки. Оазисы «свободной» экономики имелись в каждом районе. И, за исключением двух-трех привилегированных — Центрального, Черемушкинского и Ленинградского, походили друг от друга.

С детства помню Дорогомиловский рынок. Бабушка брала меня с собой, когда шла за картошкой и луком. Остальное покупать было не по карману. Картошку же, хоть она и оказывалась дороже, чем в государственном магазине, брать у частников считалось выгоднее. Содержимое же продававшихся в каждом овощном отделе трехкилограммовых крафт-пакетов состояло наполовину из гнилья, комьев земли и проросших клубней. Экономия получалась с обратным знаком.

Дорогомиловский считался типичным московским рынком. Небольшая территория, огороженная где глухим дощатым забором, где стенами невысоких сараев, подсобных помещений и складов. Несколько рядов деревянных прилавков с двухскатными навесами, покрытых облупившейся темно-зеленой защитной краской. Обязательный вымазанный побелкой приземистый павильон, похожий на укороченный коровник. В нем торговали мясом и молочными продуктами. За прилавками стояли мясники с непроницаемыми лицами, две-три женщины с творогом в тазах и сметаной в банках, тетки неопределенного возраста при бочках с солеными огурцами и торговавшие медом старики-пасечники. Пахло несвежим мясом, летали голуби-сизари, и посетителей обычно было меньше, чем продавцов…

Кроме того, на рынке располагалось два магазина — хозяйственный и промтоварный. Посетителям предлагались керосиновые лампы, рулоны давно вышедших из моды тканей, цветные репродукции «Неизвестной» Крамского, гвозди, боты «прощай молодость», грабли, вездесущее хозяйственное мыло и оцинкованные корыта. У входа в магазин, в двух-трех шагах от ступенек — чтобы не бросаться в глаза — стояла робкая нищенка. С попрошайками тогда не церемонились, просить приходилось с оглядкой.

Где-нибудь на отшибе устраивались кустари. Они торговали сами. Перекупщики еще не превратили ремесло в доходный бизнес. На прилавке лежали шкатулки, ложки, игрушки в виде стучащих поочередно по наковальне медведя и кузнеца. На земле под ногами валялась яркая стружка. Мастер на ваших глазах, ловко зажав в заскорузлых пальцах обрезок деревяшки, вырезал какую-нибудь фигурку или безделушку.

Вот, пожалуй, и закончена картина. Разве что добавить к перечисленному молодок, стоящих «караульными» у высоких мешков с семечками. Любители этого товара водились всегда.

Из трех десятков рынков, функционировавших в Москве в советское время, лишь Центральный и Черемушкинский отчасти напоминали нынешние яркие торжища. Конечно, даже на них нельзя было отыскать привычной сегодня экзотики: киви, манго, авокадо, зимнюю клубнику и прочие привозные роскошества. Но тем не менее ассортимент и качество товаров соответствовали булгаковской «первой свежести». Поэтому на Центральном и Черемушкинском рынках можно было услышать иностранную речь, а на стоянках перед входом увидеть редкие в те годы заграничные автомобили. Завсегдатаями там считались дипломаты, а также столичная элита — артисты, академики, работники Внешторга и, разумеется, — теневики. Словом, те, чьи доходы намного превышали средние. Рядовые граждане наведывались сюда от случая к случаю.

И торговали на элитных рынках избранные. Одни и те же люди годами стояли за прилавками на «своих» местах. Причем места передавались в семье по наследству от отца сыну или оставались за кланом, чей представитель был делегирован в качестве продавца.

Формально «колхозник», прибывший из солнечного Азербайджана для реализации избытка гвоздик, имел право проживать в Москве только 28 дней. После чего он обязан был немедленно отбывать восвояси. Фактически же никто закон не соблюдал. Пышноусые красавцы годами жили в комфортабельных номерах гостиницы «Советская», а в случае необходимости предъявляли железнодорожные билеты, из которых следовало, что их обладатели прибыли в Москву с Кавказа накануне вечером.