Москва-36

"Второе дело сделано: все катушки на месте, а плёнка с записью перекачевала в карман моего галифе".

Надеваю гимнастёрку, отключаю телефон и выхожу из прицепа.

— Товарищ Трофимов! — Начинаю отдавать приказания подошедшему сержанту. — Подготовить всё к транспортировке оборудования, свяжитесь с линейным транспортным отделом. Организуйте его доставку в СКБ, захватите с собой Анатолия. Вы- старший, у меня другое задание.

"Провода я уже отсоединил, теперь надо незаметно убрать дистанционку".

— Алексей, Каменев умер, — вполголоса собщает столкнувшийся со мной Ощепков. — я еду сейчас с телом в в Севастополь в госпиталь, а затем- в Москву.

"Отдать плёнку Паше? Пусть отнесёт её Свешникову? Нет, нельзя никого постороннего вовлекать в это дело, даже секретаря товарища Кирова".

— А как же Аня? — без задней мысли интересуюсь я.

— Даже предупредить нет времени, — мрачнеет друг. — Лёшь, сматайся в Любимовку, объясни ей так, мол, и так…

— Да что она не понимает что такое служба? — Ощепков удивленно смотрит на меня. — ну я, в смысле, второй год с тобой живёт… да объясню-объясню я, не боись, уже собираясь. Павел облегчённо выдохнув убегает встречать санитарную машину, показавшуюся на дороге. Из штабной палатки вышли заговорщики, попрощались. Тухачевский сел в одну машину, Якир и Уборевич в другую и разъехались в разные стороны.

Можно понять почему в армии недолюбливают особистов, армейцы сейчас бегают и суетятся как укушенные (слышу комриг распекает кого-то восклицая, что через три часа надо быть на станции Инкерман), а мои хлопцы в своём ритме собирают личные вещи из палатки.

"Так, где дистанционка? Вот она моя милая… под кроватью. Конспираторы хреновы, обо всём забыли как попали из пекла в прохладу".

В окне палатки маячит Толик, прибежавший с моря в мокрых на заду штанах, вытаскивает трубу кондиционера. Отдаю ему приспособу, ставлю личную печать на пломбе прицепа, прощаюсь со всеми и иду на КПП, ловить машину до Любимовки.

Крым, Любимовка.

Позже, тот же день.

— Люба сбежала, с Тухачевским… — с порога огорошила меня Оля.

— И эта женщина собиралась стать моей свахой… — не смог удержаться от сарказма, увидя её расстроенное лицо. — впрочем, "если к другому уходит невеста, то неизвестно кому повезло".

"Молодо-зелено, не знает она такой песни. Однако, пошла движуха"…

Оля секунду раздумывает над моими словами.

— Глупости, — выносит она, наконец, вердикт. — хорошая девочка красивая, умная. Что ещё надо?

Молчу. Не встретив возражений и воспрянув духом, Оля с мечтательным выражением лица выдает историю о бедной девушке, встретившей принца на белом коне.

— Не понял, они что знакомы были раньше?

— Да нет, он подвёз Любу позавчера, когда она шла по дороге к вам в лагерь к брату. — Досадует Оля на мою недогадливость.

— Так у него, вроде, же есть жена.

— Он её не любит.

У нашего полисадника тормозит военный грузовик. Из кузова выпрыгивает Василий Щербаков.

— Где Люба? Её нет? — Кричит он на ходу. — Аня, передай ей, что я срочно выезжаю в Ленинград. Алексей, поможешь Любе на обратном пути?

— Поможет. — Быстро отвечает Оля, прикусив губу.

"И это, блин, ваша домашняя заготовка"?

Водитель давит на клаксон, Василий жмёт нам руки и цирк-шапито в клубах пыли, под лай чихающих собак, покидает Любимовку.

— Да ладно, не переживай, не маньяк же он какой, не съест, а ей будет о чём рассказать внукам, — Тяжёло опускаюсь на лавочку укрытую от посторонних глаз густыми кустами давно отцветшей сирени. — а теперь слушай мою историю.

Олины большие широко раскрытые голубые глаза, ещё недавно горящие мелодраматическим огнём, в мгновение ока превратились в узкие щёлочки- амбразуры, из которых иногда поблёскивали чёрные зрачки-дула. Известие о смерти Начальника УПВО и срочном отъезде Паши в Москву не произвели на неё, впрочем, большого впечатления, чего не сказать о записанном совещании заговорщиков.

— Так Сталин с Кировым точно в Сочи? — спросила Оля после минутного раздумья.

— Тухачевский сказал, что Сталин в отпуске в Сочи, — пытаюсь точнее вспомнить разговор. — когда я перед отъездом в Крым звонил Свешникову, секретарю Кирова, по просьбе директора нашего радиозавода, тот сказал, что он в отпуске на юге и его не будет до октября.

— Ясно, — Оля начинает машинально накручивать на палец локон. — ну не суть важно, даже если и не в одном месте, то, наверняка, телефонная-то связь у них между собой есть. Когда мы приедем в Сочи…

"Когда? Мы? Тут, я смотрю, уже и план готов…. а у меня, грешным делом, закралась мыслишка дождаться Кирова из отпуска и уж потом всё ему рассказать. Заговорщики, вроде, форсировать события не собираются".

— … да, именно так! И чем быстрее, тем лучше. Информация о возможной утечке может попасть к Ягоде или Тухачевскому в любой момент: обнаружится пропажа магнитной плёнки, кто-то вспомнит тебя с микрофоном в руках, а два и два они сложить могут. Поверь, если бы не смерть Каменева, которая переключила внимание всех на себя, тебя бы сейчас уже пасли и армейцы и особисты.

Привстаю и выглядываю из-за кустов на улицу.