Москва-36

— Спасибо, Георг. — Канарис поворачивается и идёт по направлению к своему картежу. "Надо быть реалистом. Судя по предварительным данным здесь действовала диверсионная группа русских, не верится что такое могли проделать испанцы. Пропал секретный истребитель, возможно вместе с "Энигмой"… А поскольку и за контрразведку в Испании тоже отвечает абвер, всех собак повесят на меня".

Запертый в машине Чарли начинает выть и отчаянно лупить передними толстыми лапами по стеклу, издалека заслышав шаги хозяина.

"Ну что ж, поедем с тобой, милый, назад в Свинемюнде. Вот только вернём должок оппонентам. Око за око"…

Адмирал подходит к машине связи.

— Срочно. Шифровка Штольце.

Валенсия, улица Хатива, 23.

Гостиница "Метрополь".

31 декабря 1936 года, 13:45.

— … а с товарищем Сталиным вы встречались? — Мои "оруженосцы" Базаров и Петров, забыв о еде, подались вперёд в ожидании ответа. — Ну чтоб как с нами, лицом к лицу?

— Встречался, конечно, и не раз… — неспеша разминаю вилкой патату и бросаю сверху кусочек жёлтого масла.

— И… какой он? — Не выдерживает Петров.

— Какой? — Добавляю в тарелку несколько крупинок грубой серой соли. — Ну, как вам сказать…. он- свой. Не такой, знаете, который хочет показаться своим, чтобы понравится тебе. Простой в общении, одинаково говорит как с наркомом, так же и с охранником. А ума- необыкновенного. Вот сколько страниц в день вы читаете? (Напарники смущённо потупили глаза). А он- самое меньшее пятьсот страниц. Живёт просто, ест простую еду. Да жуйте вы, черти… картошку тоже любит.

Спохватившись, они хватаются за ложки и многозначительно переглядываются.

"Повезло нашей стране с руководитетелем в трудные годы…, а затем всё покатилось под гору: пришли глупость, жадность, предательство… и, в конце концов, остались одни понты".

После диверсии в Табладе Эйтингон усилил охрану, теперь со мной всегда рядом два охранника: меняются через каждые двенадцать часов, атлетического вида молодые люди обходят гостиницу вокруг, у чёрного входа появился постоянный пост. Куда-то пропала испаноговорящая обслуга, а вместе с ней, к вящему неудовольствию Орлова и бурному одобрению большинства постояльцев, иностранные разносолы. Всем было предложено держать шторы закрытыми, меня перевели в в противоположное крыло в другой номер, попроще, без эркера и башенки, но с прямым выходом на крышу. Через две недели должен приехать Язев (мой заместитель) с группой и испанские каникулы, скорее всего, подойдут к концу (Берзин утром шепнул, что "Энигма" уже в Москве).

Эхо табладского взрыва отозвалось в Берлине (в стране был объявлен трёхдневный траур, Эйтингон говорит, что зашаталось кресло под Канарисом) и вернулось в Испанию. Вчера в Саламанке взорвалась новая бомба, газетная: Примо де Ривера на собрании женской секции Фаланги обвинил Николаса Франко, брата генералиссимуса, в мошенничестве с подменой текста постановления Хунты. Новость попала на страницы фалангистской газеты "Фасция", её подхватили в республиканской прессе, за границей и она оттеснила на вторую полосу сообщение о беспорядках, вспыхнувших в испанском Марокко.

По этому поводу сегодня с утра начался внеочередной сеанс связи с Москвой, на который прилетел из Мадрида Кольцов, а на завтра намечены переговоры с Ларго Кабальеро.

"Какая, всё-таки, могучая вещь- дальняя мобильная шифрованная связь! Просто поговорили два лидера и через два месяца в стане врага настоящий кризис. Мобильная… мобильность связи, правда, пока основывается на двух парах сапог, что сейчас озонируют воздух в номере у ярко горящего камина, но лиха беда начало".

Осторожно отодвигаю штору и выглядываю на улицу: всё спокойно, из низких туч, повисших над городом, накрапывает дождь; напротив внизу на третьем этаже арены для боя быков и на крыше Северного вокзала над главным входом с курантами возятся какие-то люди с большими сумками. "Усиливают охрану…, что ж, дело нужное".

За спиной раздался телефонный звонок.

— Алекс! — в трубке раздаётся взволнованный голос "белокурой Жози".

"Что совет нужен кого выбрать? Подлая изменщица"…

— Слушаю… — выбираю нейтральный тон, мол, не узнал, у меня таких ты завались.

— Беги! — Телефон не может передавать высокие частоты, но их в этом крике, думаю, в избытке.

— Куда бежать?

— Из отеля, они уже идут… — голос девушки срывается в хрип, слышится щелчок повешенной трубки.

— Блин… — кровь застучала в жилах, бросаюсь к окну, на ходу бросаю взгляд на часы: без семи два.

Первая двойка что на арене, по прямой до неё метров пятьдесят, уже заняла место за пулемётом МГ-34, вторая, метрах в ста наискосок- не готова, занимается сошками.

— Петров! — Сержант ловит брошенные мной сапоги. — Твои этажи со второго по четвёртый: переводишь людей из номеров, выходящих на улицу в номера напротив, которые выходят во двор. Вооружённые мужчины- охраняют лестницы на своём этаже. Остальные запираются в комнатах. Сначала стучи во все двери, затем приказываешь сразу всем.

— Базаров! Твои- с пятого по седьмой. Исполнять! Бегом! По лестнице!

Мои оруженосцы босиком, на ходу застёгивая ремни, исчезают за дверью.