Москва 400

В аэропорту, уже проходила погрузка нашей техники в самолеты АН-22. В один самолет загоняли по две БМД и закрепляли специальными креплениями. Нас рассадили вдоль бортов под иллюминаторами, рампы закрылись и самолеты начали один за другим выруливать на взлетную полосу. Это было 13 декабря 1994 года. За день до посадки в этот самолет я завел тетрадь. Хотел вести что-то вроде дневника и записывать в нее хронологию событий. Я даже написал на обложке ЧЕЧНЯ 1994 13 декабря и нарисовал парашют. Но в этот день, когда мы выехали за территорию части второй раз, уже на другой машине, что-то меня сильно насторожило. В голове промелькнули разные мысли о войне, о которой я читал в книгах, о войне которую я видел в кино. Не могу понять, но, что-то меня заставило выбросить эту тетрадь из люка БМД в сугроб. Эта тетрадь так и осталась лежать на сугробе у обочине дороги с чистыми как снег не исписанными страницами в городе Ульяновске. Ну а наши военно-транспортные самолеты уже взлетали один за другим. После взлета мы бросились к иллюминаторам чтобы посмотреть на землю, но быстро набрав высоту самолет вошел в облака и смотреть было бесполезно. Тогда мы из своих «РД» рюкзак десантника, достали сух пайки и принялись вскрывать штык-ножами замерзшие банки с кашей. Какое-то время ели замерзшую кашу, рассасывая ледышки каши во рту, потом в сухомятку ели галеты, воды ни у кого не было, из-за мороза воду во фляжки не наливали. От сильного шума двигателей самолета закладывало уши, мы сначала пытались переговариваться между собой, но приходилось орать друг другу в ухо чтоб было слышно, переговариваться перестали, все расселись на «РД» и уснули. Спать в армии пытались при любой возможности и эту возможность тоже не упустили. Летели не долго, несколько часов, точно уже не помню. Приземлились в аэропорту города Моздок. На улице плюсовая температура, а мы в зимней форме одежды. Приступили к разгрузке боевой техники. Построились, пере считались и выдвинулись занимать временное расположение, разбивать лагерь. Палаточный лагерь мы разбили уже ближе к ночи, пошёл противный дождь, мы все промокли на сквозь. Легли в палатках прямо на пол в сыром обмундировании и прижались друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Но согреться и поспать не удалось. Начальник штаба гвардии майор Игорь Ю. дал команду, общее построение. Мы все сырые, измотанные, выползли из палаток и построились. Но на этом все только начиналось. В дали за горизонтом были видны вспышки от разрывов снарядов, как зарево, но из-за большого расстояния, звука от разрывов и выстрелов было не слышно. Майор показал рукой на это зарево и сказал: – Видите! Там идет бой! И там гибнут ваши братья мотострелки! Если мы не будем тренироваться, то и вы все погибните! И пошли команды, «вспышка слева», «вспышка справа», ползком вперед и т.д. Мы ползали по грязи и лужам несколько часов. После команды отбой, рухнули на полу в палатках как убитые, спали не больше трех часов, прозвучала команда подъем. Мы выползали, дрожа от холода и щурясь от утреннего солнца из сырых палаток. Опять построение, перекличка и подготовка к завтраку. Утро было солнечное, кругом были лужи после ночного дождя и грязь. Боевая техника стояла кругом в разнобой, Уралы, ГАЗ- 66, БМД-2 и другая техника. Мы по команде строем по лужам и грязи выдвинулись к полевой кухне. Выстроились в колонну, достали свои кружки и расчехлили котелки. Из громкоговорителя ГАЗ-66 звучала песня времен ВОВ «утомленное солнце, нежно море ласкало». Не знаю почему включили именно эту песню, но глядя на картину вокруг себя, под эту песню, мне казалось, что я попал в прошлое, во времена ВОВ. Кругом чумазые и грязные солдаты в касках, боевая техника с налипшей на колеса и на гусеницы глиной. В общем атмосфера и обстановка кругом ассоциировалась с той далекой войной, которую мы знали только из фильмов и из книг. С каждым последующим днем начинаешь чувствовать и понимать, что в фильмах совсем все по-другому. Что быть на войне и смотреть войну по телевизору это совсем другое. То, что видит и чувствует солдат на войне не передать никакими фильмами.