Москва-41

Днём и ночью в распоряжение штаба Малоярославецкого участка поступали новые и новые подразделения и целые части. Маршевые роты, истребительные отряды, автоколонны, сформированные из гражданского транспорта и укомплектованные гражданскими водителями. 10 октября подошла целая дивизия — 53-я стрелковая полковника Н. П. Краснорецкого[44]. Эта дивизия вышла из окружения на Десне. В районе Белоусова она привела себя в порядок, пополнилась людьми и вооружением, в основном за счёт групп и мелких подразделений, в эти дни вышедших из районов Кирова, Спас-Деменска, Мосальска, Юхнова, Медыни. В тот же день, 10 октября, 53-я дивизия с небольшим артиллерийским усилением по приказу начальника Ильинского сектора генерал-майора В. А. Смирнова начала выдвижение по Варшавскому шоссе в район Медыни с задачей: «Захватить Медынь — ближайшую базу противника — разгромить и уничтожить все накопленные в ней запасы, перекрыть дорогу на Боровск (на сутки-двое), тем самым обеспечить выход переформированных соединений для защиты Боровска и Москвы».

Марш 53-й стрелковой дивизии был встречен массированными налётами немецкой бомбардировочной и штурмовой авиации. Полки полковника Краснорецкого до Медыни не дошли. Противник продолжил атаки центрального участка малоярославецкой обороны. 16 октября, на исходе дня, после упорных боёв, которые происходили не только в центре, но и на флангах, командир Малоярославецкого боевого участка полковник Наумов докладывал в штаб 43-й армии:

«1. Противник, имея большое превосходство в силах и средствах, не смог прорвать нашу оборону и к 17.00 был остановлен. Он понёс большие потери в живой силе, боевой технике, особенно в танках. По предварительным данным, подбито и сожжено более 60-ти танков.

2. Значительные потери имеются и в наших частях, отдельных подразделениях, особенно среди защищавших передний край обороны.

3. Боеприпасов для всех видов стрелкового оружия и артиллерии хватит только на завтра.

4. Принимаем меры для отпора врага на 17.10.1941 года.

5. Прошу Вас принять срочные меры по защите Малоярославца. У меня не будет для этого ни сил, ни средств».

Командующий 4-й полевой армией генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге срочно выскреб из Медыни и Юхнова последние резервы, которые по существу таковыми не являлись — охрану штабов, сапёрные части, с других участков подтянул танки, увеличил авиационную группировку. Марш от Рославля до Малоярославца обошёлся группе армий «Центр» очень дорого.

В результате проведённых перегруппировок Клюге удалось добиться четырёхкратного превосходства на флангах малоярославецкой обороны и пятикратного на главном направлении. Кроме того, на левом фланге немцы сосредоточили сильную группировку — танки и мотопехоту — для прорыва на узком участке с целью выхода на Варшавское шоссе и разблокирования его для дальнейшего движения на Москву основных сил армии. Этот прорыв не состоялся. Разведка доложила о скоплении немецких танков и пехоты. По приказу полковника Наумова с разрешения командарма-43 по этому участку был нанесён упреждающий массированный удар «Катюшами» 1-го дивизиона 12-го гвардейского миномётного полка.

Семнадцатого октября немцы снова пошли в атаку. И снова прорвать оборону 312-й стрелковой дивизии и батальонов подольских курсантов не смогли. Лишь на некоторых участках им удалось немного вклиниться в оборону Красной армии, но и эти успехи были ликвидированы точечными контратаками. Эти схватки носили особенно ожесточённый характер. Красноармейцы и курсанты сходились с немецкими пехотинцами в ближнем бою. Ночью сапёры 312-й стрелковой дивизии и курсанты выползали на нейтральную полосу, взрывали немецкие танки, подбитые днём огнём нашей артиллерии.

Из вечернего донесения полковника Наумова в штаб 43-й армии:

«1. Противник, не сумев прорвать нашу оборону, к 16.00 17.10.1941 года остановился, прекратил наступление.

2. По предварительным данным, вражеские войска имеют серьёзные потери. Мы имеем тоже большие потери в личном составе и боевой технике. О чём доложу позже более подробно.

3. В связи с тем, что боеприпасы, питание для личного состава, горючее для тягачей и машин, фураж для лошадей на пределе возможного, прошу Вас срочно доложить командующему: дать разрешение на отвод войск, используя тёмное время».

Эти дни были самыми трудными для полковника Наумова, его дивизии и всего участка обороны. Ещё накануне в Москве началась паника. Она вспыхнула мгновенно и охватила город, как пламя от спички, брошенной на ворох пороха. Состоятельные граждане из числа особо осведомлённых всеми правдами и неправдами заполучали казённые машины, принадлежащие предприятиям и учреждениям, грузили на них свои семейства и ценности, запасы продовольствия и мчались вон из Москвы, на восток, подальше от приближающегося фронта.