Москва акунинская

Одна из версий возникновения названия Хохловского переулка основывается на том, что здесь стояли палаты князей Хохолковых-Ростовских. В принципе, она небезосновательна, но с натяжкой, как нетрудно заметить. Однако большинство исследователей склоняются к другой версии: «По проезду внутри Белого города уже в начале XVII в. находились дворы, сады и огороды поселившихся в Москве выходцев из Украины до соединения ее с Россией, по тогдашнему — «хохлов». Несколько отступя в глубь квартала, стояла их церковь — Троицы в Хохловке. А дальше к югу, вблизи церкви Трех святителей, стояли дворы «разных чинов» московских людей. Среди этих дворов до сих пор сохранились в Хохловском переулке большие каменные палаты XVII в., принадлежавшие думному дьяку Украинцеву, позже занимавшиеся архивом Министерства иностранных дел. В XVIII в. по проезду Белого города были уже дворы более или менее знатных дворян с обширными садами, но почти исключительно с деревянной застройкой», — рассказывает П. В. Сытин. Рассказывает в прошедшем времени, но, к счастью, это лишь фигура речи — храм стоит и поныне. Он почти ровесник Успения на Покровке: был заложен в 1696 г. на месте обветшавшей церкви. Эта прежняя церковь была знаменита тем, что в ней отпевали мать первого государя из рода Романовых, великую инокиню Марфу. Но и она не была в Хохлах первой: еще раньше здесь стоял деревянный храм. Как видим, история Троицы Живоначальной в Хохлах почти идентична истории Успения на Покровке. Однако храм в Хохлах оказался счастливее своей соседки: его не уничтожили. В эпоху богоборчества Троицкая церковь уцелела, но не спаслась от поругания: в 1917 г. ее закрыли и, для того чтобы ни у кого не оставалось сомнений в торжестве атеизма, разрушили купол. На храм периодически совершали набеги аборигены Хитровки, стремившиеся поживиться сохранившимся в нем имуществом. В 1920-е гг. утварь была вывезена и реализована в пользу голодающих Поволжья. Иконостас пощадили, отправили в Новодевичий монастырь. Трогательная подробность: в помещении при храме до 1935 г. продолжал жить со своей семьей священник, героически защищавший церковное имущество от окончательного разорения. Советская власть воздала батюшке по заслугам — репрессировала. В храме разместилась антропологическая лаборатория.

С 70-х гг. XX в. храм начали медленно, но неуклонно реставрировать. В нем поочередно «селились» различные научные учреждения, и вот в 1992 г. храм Троицы Живоначальной в Хохлах вернули церкви.

В XIX — начале XX в. неподалеку от храма помещались принадлежавшие приходу здания: доходный дом и своеобразная гостиница — «Троицкое подворье». «Это номера на Покровке, недалеко от церкви Святой Троицы. Вот здесь, — показал генерал. — Хохловский переулок. Там когда-то и в самом деле было монастырское подворье, а сейчас — полутрущобный лабиринт из пристроек, флигельков, бараков. Обычно номера называют просто «Троица». Места неблагополучные, оттуда и до Хитровки рукой подать. Однако живет в «Троице» не совсем пропащая публика — актеришки, модистки, разорившиеся коммерсанты. Надолго там жильцы не задерживаются: либо выкарабкиваются обратно, в общество, либо проваливаются еще ниже, в хитрованские пучины», — читаем в «Смерти Ахиллеса».

Как вы помните, «Ахимас съехал из «Метрополя» и перебрался в «Троицу», дешевые номера на Троицком подворье». Именно там происходит встреча Фандорина и Ахимаса, встреча, с которой Эраст Петрович не должен был вернуться, однако планы его врагов спутал верный Маса, переодевшийся «пузатой бабенкой в надвинутом на самые глаза ковровом платке и бесформенном балахоне».

Слова о «хитрованских пучинах» более чем верны — удаляясь от Покровки, мы все ближе подходим к месту, где еще в начале XX в. сосредоточилось все самое страшное, что было в Москве того времени. «От кривых и грязных покровских переулков было рукой подать до Хитровки», — рассуждает Ахимас Вельде («Смерть Ахиллеса»).

Вот, например, неоднократно упоминающийся в «Любовнике Смерти» Подкопаевский переулок, или, попросту, Подкопай. Его название — еще одна связь с тем временем, когда на берегах Яузы добывали глину. Здесь рельеф местности приподнят, и добыча велась в виде подкопа подножия холма. В Подкопаевском находят тело убитого и ограбленного хитровцами корреспондента («Любовник Смерти»). Здесь обитает «Пика, шустрый пацан», один из тех, кто так неудачно вступил в единоборство с Масахиро. Здесь же пробегает перепуганный Сенька Скориков, пытающийся удрать от безобидного на вид «азиата»: «Сначала пролетел Скорик по всему Подколокольному, потом по Подкопаю, по Трехсвятке, по Хитровскому, через площадь, снова свернул в Подколокольный.

Отмахивал Сенька шустро, как только каблуки не отлетели, но китаец не отставал, да еще, пузырь толстомордый, на ходу уговаривал:

— Сенька-кун, не беги, упадесь, рассибесься.

И даже не запыхался нисколько, а из Скорика уже последний дух выходил».