Москва акунинская

Дело пахнет элементарной некомпетентностью: как в мусульманской, так и в иудаистской религии забой скота осуществляется по определенным правилам, но они носят скорее санитарный характер и не имеют ничего общего с глумлением маньяка Декоратора над телами жертв. Татарская слобода, о которой говорит Ижицын, действительно существовала. Память о ней хранит Выползов переулок (недалеко от метро «Проспект Мира») и, конечно, находящаяся в этом переулке московская Соборная мечеть (рядом со старым зданием уже почти завершилось строительство нового). Ижицыну было гораздо проще обвинить в серии убийств совершенно непричастных людей, чем с ювелирной тонкостью, как делал это Эраст Петрович, искать подлинного преступника. «Из семнадцати интересующих нас мясников четверо татары и трое жиды. Они — на подозрении первые… Перво-наперво нехристей солонинкой покормлю… Свинину они жрать не станут, так я говядинкой велю попотчевать, мы чужие обычаи уважаем. Православных — тех селедочкой угощу. Пить не дам. Спать тоже. Ночку посидят, повоют, а с утра, чтоб не заскучали, буду по очереди вызывать, и мои ребята их «колбаской» поучат. Знаете, что такое «колбаска»?

Тюльпанов потрясенно покачал головой.

— Преотличная штуковина: чулок, а в нем мокрый песочек. Следов никаких, а очень впечатляет, особенно если по почкам и прочим чувствительным местам…

— А что, если ваша версия неверна, и Потрошитель никакой не мясник?.. Вдруг сознается не тот, кто виновен, а самый слабый духом? Ведь тогда истинный убийца останется безнаказанным!» — ужасается Анисий, успевший привыкнуть к интеллектуальному сыску Фандорина.

За свое верхоглядство Ижицын поплатился жестоко: придя к нему «на казенную квартиру в доме судебного ведомства… на Воздвиженке», Декоратор убил его, а заодно и находившуюся в квартире горничную.

Но продолжим разговор о Хитровке. В «Москве и москвичах» Гиляровского есть шокирующие сведения об этом жутком месте, которые, пожалуй, производят наиболее запоминающееся впечатление, надолго остающееся в памяти, когда закрываешь книгу: «Большая площадь в центре столицы, близ реки Яузы, окруженная облупленными каменными домами, лежит в низине, в которую спускаются, как ручьи в болото, несколько переулков. Она всегда курится. Особенно к вечеру. А чуть-чуть туманно или после дождя поглядишь сверху, с высоты переулка — жуть берет свежего человека: облако село! Спускаешься по переулку в шевелящуюся гнилую яму».

Однако Гиляровский историю возникновения бандитского гнезда чуть ли не в самом центре города не излагает: для него и его современников Хитровка образовалась сравнительно недавно, и журналист стремился лишь ознакомить читателей с наиболее одиозными, «жареными» сторонами ее жизни. «Мрачное зрелище представляла собой Хитровка в прошлом столетии. В лабиринте коридоров и переходов, на кривых полуразрушенных лестницах, ведущих в ночлежки всех этажей, не было никакого освещения. Свой дорогу найдет, а чужому незачем сюда соваться! И действительно, никакая власть не смела сунуться в эти мрачные бездны», — писал он.

Давайте немного постоим на углу Певческого и Подколокольного переулков. Помните, как в романе «Азазель» «в 12 часов 35 минут в Подколокольный переулок, к дому «Московского страхового от огня общества» вызвали околоточного надзирателя Федорука по требованию калужской помещицы Авдотьи Филипповны Спицыной (временно проживает в гостинице «Боярская»)»? Некогда Подколокольный переулок был дорогой в царское сельцо Воронцово — о нем напоминает название расположенной неподалеку улицы Воронцово поле. Это в нем находилась запасная конспиративная квартира «Боевой Группы»: «Ровно в полночь будет штурм. Если сумеете прорваться, есть удобная квартира: Воронцове поле, дом Ведерникова, № 4» («Статский советник»).

Нынешний Певческий переулок тоже менял свое название много раз: становился Крутицким, Свиньинским, Масляным, Астаховским… Названия «Крутицкий» и «Певческий» напоминают о располагавшейся в конце XVII — начале XVIII в. на Солянке слободке певчих Крутицкого подворья архиереев.

Хитровка

Начиналась Хитровка обыденно и достаточно безобидно. В 1823 г. уже упоминавшийся Хитрово решил организовать поблизости от своей городской усадьбы рынок. Усадьба эта выходила фасадом на Яузский бульвар (№ 2), а «задами» — в Подколокольный переулок (№ 12–16). Рынок решена было устроить на пересечении Подколокольного и Петропавловского переулков. В начале XIX в. там стояли деревянные домики, но они сгорели, и пожарище пустовало. В разрешении, которое выхлопотал Хитрово, городская управа указала: на рынке разрешается «мясной и зеленной торг».

Хитровка