Москва алмазная

Время собирать камни

И дозрели. Месяца всего за четыре. Когда разухабистая гайдаровщина, как корова языком, слизнула все накопления Миши, Анатолия и моих родителей, а плутовские правительственные и новорусские рожи заобещали нам светлое капиталистическое будущее, однако при условии – пока потерпеть. Да и в газетной своей работе я начал сталкиваться с такими вещами, что романтическая дурь быстро сошла на нет.

Встречались мы по-прежнему все время по банному варианту, а в разговорах все больше звучал мотив – что ж это делается, православные?

Андрей, иронично глядя на нас, помалкивал, но как-то в конце апреля девяносто второго, отправляясь в парилку, бросил нам в кабину через плечо:

– Сегодня после бани ко мне, доходяги. Я со вчерашнего дня подполковник.

– У-у, блин горелый! – понеслось ему вслед.

В старое время мы по такому случаю закатили бы другу не слабый подарок, но сидя в банной кабине сейчас, только грустно обменялись взглядами.

– Действительно, доходяги, – мрачно прокомментировал Анатолий. – У меня, вот, сегодня только на сигареты деньги остались.

В передней у Андрея был вывешен демонстративно мундир с двумя звездочками на двух полосках, а на приготовленном столе уже все было. Как в старые времена.

– Все загибается, а система цветет, – причмокнув губами, произнес Михаил.

– Ерунда все это. Рассаживайтесь, друзья, по прежним местам… Расселись? Вот… но прежде чем по первой, может быть, еще раз поговорим серьезно? Пришло ведь время «собирать камни».

Товарищества с ограниченной ответственностью росли тогда, как после дождя поганки. И арендовать помещение под них можно было где угодно. Конечно, если помимо официального соглашения договориться «неформально». Другими словами, дать соответствующему должностному лицу в лапу. Брали, надо сказать, без всякого стыда и с преогромнейшим удовольствием.

Наше ТОО, согласно уставу, занималось ремонтом электронного оборудования, в полном соответствии с профессией Миши и Анатолия. И ради камуфляжа в помещении стояла какая-то подобающая дрянь. Хотя, как потом мы убедились, и этот камуфляж не был нужен. Никого ничего не интересовало.

В подвальном помещении нуждаешься? Плати и что хочешь делай. То есть, оно и требовалось.

Драгоценности, история, контрразведка

Иван Петрович Липранди. Тоже историческая фигура, да еще какого размера!

В отваге он никакому Толстому-американцу не уступал. Тоже был героем шведской и наполеоновской войн. Но по характеру тип был прямо противоположный. Тонкий проницательный ум в нем сочетался с крайним хладнокровием, здравомыслием и правилами хорошего поведения. Очень близок был к декабристским кругам и даже подвергся аресту, но странным образом был вскоре выпущен с прекращением дела. А впрочем, не очень странным. В оккупированном русскими войсками в 1814 году Париже Липранди в должности полковника (это в двадцать четыре года) тайно возглавлял военно-политическую разведку России. Знал об этом только командующий оккупационным корпусом граф Воронцов. Один из блистательнейших военачальников и умнейших людей России. Тот самый, у которого Пушкин обретался потом в Одессе и на которого, в силу страшной взаимной антипатии, клепал в стихах не только всякую напраслину, но и прямую ложь.

О деятельности Липранди во Франции практически ничего не известно, но есть основание предполагать, что такой человек отнюдь не случайно оказался потом членом тайных обществ на родине, а арестован был позже по декабристскому делу исключительно с целью сохранить такого крупного разведчика в российском высшем свете, отвести от него подозрения. И это удалось. Липранди стал впоследствии крупным работником Третьего отделения, и именно он провалил в 1848 году петрашевцев, по делу которых, как известно, проходил Федор Михайлович Достоевский. Конкретная должность Липранди в Третьем отделении (когда уже было известно, что он там официально трудится) никому не называлась.

Благодаря разысканиям Волынцева и Сергея Антоновича, картину сейчас можно считать проясненной.

Об уме Липранди и его дальновидности ходили легенды, поэтому неудивительно, что он тоже как-то задумался о подземной Москве. И вышел с этой идеей на государя.