Москва – Багдад

Теперь Александра Сергеевна пошла ва-банк. Она видела, что нервы мужа уже не выносят сваливающихся на него нагрузок. Он то и дело проигрывал крупные суммы денег и страшно переживал из-за этого. Но остановиться не мог. Давно убедившись, что ее свекровь — умная и порядочная женщина, Александра Сергеевна решилась на откровенный разговор с нею.

— Мама Сара, надо спасать его деньги, аптеку, наш дом, другие здания, и все остальное добро... Иначе он их проиграет.

— Я уже думала об этом, дочка. Это ведь наследство твоих детей. Ты имеешь право вмешаться. Так что надо делать? Скажи.

— Уговорите его отправиться к врачам для лечения нервов. А на это время возьмите от него документ на право управления семейными делами. Если его деньги будут у вас, их никто не отберет.

— У меня есть документ на право полного распоряжения собственностью семьи. Павел мне его выдал, когда уезжал в Россию.

— Тогда...

— Если он проиграет и эти деньги, то ко мне все равно придут... И к тебе придут... Бежать нам надо, дочка. Детей надо увозить. Плохи дела с нашим Павлом...

— Значит, вы знаете, что надо делать — надо продавать имущество и аптеку. И просто силой увозить его отсюда.

— А куда? Я же ничего в этом не понимаю.

— Уедем в Румынию. Это рядом с Россией. А там видно будет, — решила Саша.

Но женщины поздно открылись друг другу. Павел Емельянович успел проиграть некоему Ронику (Иерониму) Гелбу такую сумму, которая делала их нищими. Короче, он только их самих не проиграл, но оставил без нитки. Конечно, дома он сказать об этом не мог. И отдать проигранное не мог.

Он все оттягивал срок уплаты, обещал выигравшему картежнику, что собирает деньги, несколько раз просил отсрочки. Наконец тому надоело ждать. Последний разговор между враждующими сторонами возник случайно. Иероним Гелб встретил Павла Емельяновича в одном из игорных заведений и грубо заговорил с ним, угрожая расправой, если он не отдаст выигрыш. Кажется, он говорил серьезно.

— Ты водишь меня за нос! Я это быстро прекращу! — кричал Роник. — Я доберусь до твоих детей!

— Мы договаривались поговорить об этом на следующей неделе, — скрывая ярость, сказал Павел. — Зачем ты сегодня ко мне подошел? И не смей угрожать моим детям. Попридержи язык!

Рассвирепев от такой смелости и не находя новых методов для устрашения должника, Гелб разогнался и набросился на него. Зная свою недюжинную силу, Павел Емельянович отбиваться не стал, а лишь выставил вперед руку, предупреждая наскок на себя. Как получилось дальше, никто толком не разобрал: то ли нападавший споткнулся, когда бежал; то ли его оттолкнул назад вытянутый кулак защищающегося, то ли все вместе... — но получилось так, что Гелб потерял равновесие и со всего разбега упал, ударившись виском об игральный стол. Тело его оставалось неподвижным, не подающим признаков жизни, сколько его ни тормошили. Из раны потекла кровь, заструилась и остановить ее не удавалось. Испуганному Павлу Емельяновичу, который не собирался драться со своим противником, показалось, что тот уже мертв.

Все произошло настолько неожиданно и быстро, что даже не запомнилось во всех подробностях. Пока ошарашенные и недоумевающие присутствующие сгрудились возле Роника, а некоторые наклонились, пытаясь помочь ему, Павел Емельянович незаметно скрылся с места происшествия.

Тем временем в то утро Александра Сергеевна продала свое ателье и помогала новым владельцам оформлять документы на аренду помещения. С этими хлопотами они вместе пришли к маме Саре, поскольку именно она, согласно доверенности сына, решала эти вопросы. Но мама Сара была занята, и попросила посетителей подождать. У нее как раз сидел серьезный человек, долгожданный, — покупатель на все имущество — и торговался за каждую копейку. Видно было, что от сделки он не откажется, но голову наморочит изрядно. Разговор предстоял нудный и долгий.

Расслабившись после удачной сделки, Александра Сергеевна сидела в приемной свекрови в свободной позе и лениво уговаривала новых покупателей «Русского острова» не волноваться и прийти сюда завтра. Наконец, они успокоились и ушли. Следом за этим в приемную заскочил бледный Павел Емельянович. Увидев жену, неожиданно для него оказавшуюся тут, он растерялся и остановился.

— К маме нельзя! — встала ему навстречу Александра Сергеевна. — Что случилось?

Павел Емельянович махнул рукой, дескать, так тому и быть.

— Только что я убил человека. Надо нам срочно бежать, Саша.

— Сейчас, — спокойно сказала Александра Сергеевна, немедленно ему поверив и ничего не уточняя. — Сиди здесь.

От ее уверенного тона Павел Емельянович как-то враз изменился в лице, затих и как будто в самом деле унялся.

— Ты расслышала, что я тебе сказал? — садясь, уточнил он.

— Расслышала. Сиди и не дергайся. Понял?

— Да, — с детским послушанием ответил тот.

Александра Сергеевна вошла в кабинет свекрови, извинилась, склонилась к ее уху.

— Павел только что убил человека. Собирается немедленно бежать. Он сидит в вашей приемной. У меня к побегу все готово, — тихо прошептала она.