Москва – Гребешки

А как не слушать-то…

Не будешь же уши себе затыкать. Тем более, что всё сказанное и услышанное было весьма и весьма интересно.

Эта местная операторша Муська, как оказалось по словам слишком разговорчивой аэропортовской «сладкой парочки», на своём собственном дне рождения ни капельки не стыдясь и особо никого не стесняясь вела себя весьма раскованно и даже безобразно.

Много чего лишнего, запретного и непристойного она там отчебучивала…

А что? Имеет на это право. День рождения же у неё!! Это её личный праздник!!

«Сладкая парочка» аж стонала, стенала и визжала от всего того, что они мусолили меж собой… что они перебирали вслух о всём о том, что творилось там у них в дружном спаянном коллективе: о том, что они видели воочию; о том, в чём они сами участвовали непосредственно; о том, что они слышали от знакомых и незнакомых людей.

О многом произошедшем они вспоминали и балагурили. Даже фантазировали.

Да. О многом. О самом разном. Им было что вспомнить. Им было что озвучить. Им было кому косточки помыть. Им было над кем посмеяться и поиздеваться вдоволь.

Над Муськой, их подругой и коллегой, они измывались, как хотели.

Они вспоминали всё… что было и чего никогда не было…

Балагур шофёр и такая же шустрая говоруша дежурная тётка гоготали от души. Они всё говорили и хохотали… говорили и хохотали… говорили и хохотали…

Конца и края не было видно.

Только говор и хохот.

Только хохот и говор.

И снова то самое, и опять оно, и вновь так, и сызнова эдак, и в который уже раз по очередному кругу мусолили они вслух вчерашнюю дружескую встречу.

Вспоминали они одно, добавляли что-то другое, выдумывали третье, изобретали четвёртое… фантазировали пятое… сочиняли десятое, двадцатое и пятидесятое…

Круговорот какой-то… животрепещущий и нервнопаралитический…

Сплетня за сплетней, басня за басней, песня за песней, комедия за комедией, драма за драмой, трагедия за трагедией.

За трагедией в обязательном порядке слышалась снова комедия. Но уже во много раз веселее и смешнее предыдущей. Похабные фантазии рассказчиков не имели границ.

Хохотали и гоготали они громко.

Куражились мощно и от души.

Им это очень нравилось. Очень-преочень!

Они мусолили одни сюжеты, слюнявили другие, затем третьи… потом четвёртые… пятые… шестые… седьмые и десятые… девяностые и сотые…

Калейдоскоп крутился. Цветные стёклышки вращались. Искры сыпались.

Картинки менялись. Одна другой хлеще. Фантазия за фантазией на свет являлись.

Из пустого в порожнее хохотуши-рассказчики перекладывали и перемалывали.

Он и она чушь мололи и чепуху собирали. Из зёрен мука выходила. А из муки тесто. Но чаще грязь получалась. Грязь потоком лилась. Водопадом она извергалась.

И снова лютые сплетники, разговорчивые собеседники, говорящие портовые работники… как базарные бабы… вынимали из своих бездонных умственных закромов какие-то весьма интересные байки и истории: и обычные бытовые, и сложные семейные, и всякие другие житейские… и даже… и даже… и даже непристойные и пошлые…

Да. И такие тоже имели место быть.

Хохотали удалый лысоватый и рыжеватый водитель с дежурной разбитной тёткой, руками махали, в ладоши хлопали, гримасы строили, глазами страшно мыргали, вопили и мычали, с ума сходили… Ну прям… как детки малые… как… как… как не знай кто…

Хлебом их, чертей, не корми… а дай о чём-либо погутарить, дай обсудить, дай им обсосать да посплетничать всласть, дай нервишки оголить… да и потрепать их изрядно.

Так они и ехали к месту назначения: орали, хохотали, гоготали, бесновались.

По всей видимости это безудержное орание, хохотание, гоготание и беснование было их постоянным и привычным занятием: мыть косточки своим сослуживцам, своим коллегам, своим знакомым, своим друзьям, товарищам, приятелям и соратникам.

Дежурная женщина и водитель автобуса вели себя весьма раскованно и даже очень смело и дерзко, никого они не стеснялись, ни от кого не прятались и не таились.

Потные и уставшие пассажиры стояли в проходе и на площадках, скорчившись сидели на диванах и лежали друг на друге… и поневоле слушали. А куда деваться-то…

В общем, обстановочка была ещё та… достаточно щекотливая и нервозная…

Явление третье

Всё шло своим обычным повседневным путём. Своим чередом оно двигалось.

Как и всегда. Как и вчера, и позавчера, и за позавчера.

Как и неделю назад. И месяц. И год.

Так и теперь. Так и сегодня. Так и сейчас. Так и сию минуту.

Автобус всё двигался и двигался по бетонке, не переставая и не останавливаясь.

Он медленно, осмотрительно и осторожно пробирался к месту стоянки самолёта.

Умопомрачительная катавасия такого длинного и долгого движения продолжалась.

Она самотёком лилась и лилась.

Она была беспрерывна и бесконечна.

Казалось, что она была вечна.

Круги сменялись дугами, овалы замещались эллипсами.

Синусоиды чередовались с параболами, а те с гиперболами.

Ну и так далее… и тому подобное… Геометрия жила и здравствовала.

Полная гармония зиждилась на белом свете. Да, так тоже можно выразиться.

Начертательная геометрия в действительности существовала и функционировала.