Москва и ее Сестры

Мое тело изменяется, когда я шагаю в Тень. Я становлюсь выше, черты лица – тверже. Говорят, я похожа на богиню из белого и черного мрамора. Камень живой: если полоснуть по нему ножом, прольется кровь. И в ней – красной божественной жидкости – смысл моего целительства. Чужую вытекающую жизнь я заменяю собственной. Будто приношу жертву. Мои силы и кровь не заканчиваются. Моя боль длится вечно. Думаю, это низкая цена за спасение.

У меня нет имени: этих звуков слишком много, чтобы принимать всерьез. Как нет имен у моих сестер. Я часть этой земли.

– Геля!

Ты зовешь меня из глубины леса. Мне пора. Ноги ранят колючки. Чтобы добраться, мне нужно заплатить Тени. Цена всегда одна – моя кровь или чужая жизнь.

Тропинка едва видна. Над ней кое-где вспыхивают светлячки как знаки. Тень меня подбадривает: все верно, ты идешь в правильном направлении. В этот раз веток и камней на дороге больше, чем обычно.

Мой путь проходит по прошлым неудачам. В прямом смысле слова. Я возвращаю не всех. Даже если Совет приказывает, моих сил хватает не всегда. Вон там, под темной елью, лежит смелая девушка. Она спасает маленького брата ценой своей жизни. Я не успеваю ей помочь. За следующим поворотом под кустом красного орешника – еще одна моя ошибка. Ему так и не исполнится двадцать. Под соседней осиной – еще неспасенный. Здесь под каждым кустом и деревом лежат мои неудачи. Тень напоминает о них впивающимися в ноги острыми шипами и отдельной платой за спасенных.

Когда я дойду до Мальчика, на стопах не останется живого места, и с благодарностью Тень примет мою кровь в обмен на жизнь. Если успею дойти. Ускоряюсь.

Сегодня Тень сопротивляется как никогда раньше. Острые камни появляются ниоткуда, когда нога на них уже наступает. В этой части леса я впервые. Здесь густо растет дикая ежевика, терн и шиповник. Они плотно сплетаются над тропой. Чтобы не пораниться, я пригибаюсь. Я иду медленно, и зов Метки пожаром разгорается внутри.

– Геля, сюда!

Кто-то отодвигает кусты, и я выхожу на небольшую поляну. Клянусь, раньше ее в Тени не было. На той стороне у старой березы лежит Мальчик. Вернее, то, что может быть им.

Я пробираюсь к поляне по скользким камням. Вокруг них то ли мелкая речка, то ли глубокая трясина. Лучше не рисковать. То и дело балансируя на одной ноге, медленно бреду к окутанной черными плетями фигуре. Потом становится легче, я выхожу на твердую почву. Еще с середины пути слышно, как мерзко чавкают лианы. Они увлеченно высасывают жизнь. Вокруг вьется темный дымок исчезающих сил человека.

– Геля, скорее!

Ты будто придаешь мне уверенность. В лицо дует холодный ветер. Он становится сильнее. На руках загораются маленькие голубоватые огоньки. Я почти дошла. Держись, Иван Николаевич Серов, Мальчик или кто ты там еще. Я уже рядом. Только взгляну, как дела у хирургов, и вернусь.

Выдох. Я сижу рядом с Мальчиком на табурете, привалилась к аппарату вентиляции легких. В кроксах мокро. Кровь проступает на носках. Это впервые. Обычно наши миры не пересекаются. Что происходит? Эй, Старшие, вы извести меня решили? Некогда, потом разберусь.

Подвигаюсь поближе к столу, заглядываю в рану. Смирнов напряженно что-то ищет, остальные молчат. Ясно, без меня никак.

На выдохе снова шагаю в Тень. Зрение двоится, мне нельзя терять из виду хирургов. Их надо направлять. Передо мной накладываются две картины – цветной мир операционной и Тень. Мне не привыкать работать сразу в нескольких местах. Иногда это интересно. Хирург прошивает кровоточащий сосуд, а в Тени исчезает колючая черная ветка. Все равно ребята не успевают, вон какой кровосос на парне сидит. Все, мой выход!

Тень уплотняется, двойная картинка исчезает. На правой руке голубые искры сливаются в один большой огонь, из которого выступает кривой ритуальный нож. Так всегда бывает, когда нахожу в Тени цель. Лезвие – не для него, оно для меня.

Мне остается последний шаг до Мальчика. Ледяной ветер дует в лицо, мешает идти и внезапно исчезает, когда я заношу нож над левой рукой. Провожу острым металлом по запястью. Кожа и сухожилия хрустят, кровь течет с лезвия и пальцев. Там, где красные капли падают на ветви, они замирают и слабеют. Непослушной рукой снимаю жирные пульсирующие лозы. Моей крови слишком мало. Внутреннее пламя Мальчика слабеет, его жизнь вытекает.

Еще вдох и выдох. Еще одно движение ножа по запястью правой руки. Отлично, попала по артерии. Алые струйки брызгают на черные стволы. Крови все равно не хватает даже на то, чтобы отвлечь хищника от жертвы. Для спасения нужно что-то погорячее. Секунду на размышление. Хорошо, я готова.

Загоняю нож по самую рукоятку в живот. Разверзается ад. Боль. Сил кричать нет. Кровь горячая, по ней пробегают красные искры. Там, где она попадает на растение, его плети загораются. Оно не отпускает человека, лишь слегка ослабляет хватку. Крови катастрофически не хватает!