Москва и мертвичи

Москва, конечно, сначала испугала ритмом жизни и масштабами. Примерно в сто раз больше его родного города по населению, она поражала воображение и подавляла дистанциями, он даже толком не знал, где находился, знал лишь, что где-то недалеко от центра города. Хотя где здесь центр? Но в целом Москва нравилась. Смешение культур и языков, как в его родном Денау, только больше, намного больше, как и все в этом мегаполисе. Дорогие машины, стеклянные небоскребы, высокие деревья, каких он не видел на родине, повсюду строительные краны… Несмотря на все возможные санкции, Москва сочилась деньгами и обещала богатство, если здесь задержаться.

Даже с продуктами для плова здесь все было почти хорошо: свежая баранина, бьющие по носу острые лук и чеснок, ядрено-красная морковка, пряный кумин, душистый барбарис. Только вот рис был какой-то не такой, как дома. Но Карим сказал, что в выходной покажет, где купить какой надо, у своих. Тоджибек постучал по плову ложкой: звук был глухой. Тогда он сделал в нем несколько проколов шпажкой и накрыл казан крышкой. Теперь просто ждать, почти готово.

Ему показалось, что со дна котлована донесся какой-то звук, словно кто-то перебирает железным прутом по арматуре. Он приподнялся и прислушался. Вдруг неожиданно завыл холодный ветер, продравший его до самых костей, почти затушивший костер и чуть не сорвавший крышку с котла.

Он решил переждать в бытовке и стал уже открывать дверь, но шквал закончился так же внезапно, как и начался. Видимо, это он гулял там, по дну ямы, и беспокоил старый металл и заросли сорняка. Странно, в это время ночи здесь обычно были жаркие, спи прямо на улице. Тоджибек пожал плечами и вернулся поближе к огню.

Работы на участке только-только начинались, но котлован тут был уже давно, а с его дна торчали острые прутья ржавеющей арматуры. Бригадир объяснил им, что предыдущий застройщик обанкротился лет пятнадцать назад и с тех пор яма зарастала, дожидаясь нового владельца. На площадку они, проделав путь в тысячи километров поездами, автобусами и метро, заехали недели две назад, но пока работы никак не начинались, все ждали какое-то разрешение от властей.

Он помешал плов ложкой и попробовал горсть. Еще буквально две-три минуты.

Карим говорил, что заработал в прошлом году в Москве сорок миллионов сумов. Это больше среднемесячной зарплаты по Ташкенту. Если ему, Тоджибеку, удастся в этом году заработать хотя бы две трети от этого, мать перестанет нуждаться, а он что-то отложит на свою будущую свадьбу. Эх, та девушка из медресе точно не для него, один ее типля-кош наверняка стоит, как весь его дом…

– Тоджибек, – позвал знакомый голос из котлована.

Да что это?

– Тоджибек, помоги, не могу вылезти, – просил Норбой.

Но он же видел, как Норбой завалился спать, поболтав с невестой?

– Тоджибек, больно, ногу подвернул, быстрее!

– А что ты раньше-то не звал? – Тоджибек застыл в нерешительности, все это напоминало проделки шайтанов.

– Я, видимо, упал и сознание потерял! Помоги по-братски, прошу!

– Сиди, я сбегаю за помощью!

Дело было нечисто, читая про себя суру от черного колдовства, он бросился в бытовку и увидел там спящего на койке Норбоя.

Он в ужасе оглянулся на приоткрытую дверь и мог поклясться, что услышал со стороны котлована детский плач. Судя по лицам Турсунмурада и Карима, они его тоже услышали.

Тоджибек захлопнул дверь и стал молиться.

Никто не выходил из бытовки, пока солнце полностью не встало.

Наутро плов был рассыпан по земле у входа, в нем словно порылась стая диких собак: в нетронутом рисе блестели обглоданные бараньи кости.

Сам же казан они нашли смятым вдвое, словно лист бумаги, на дне котлована.

* * *

– Николай Борисович, вызывали? – козырнула Агафья.

Войдя следом, я молча повторил жест. Она приветливо кивнула.

– Вольно. Садитесь, – он указал нам на стоящие перед массивным столом старомодные деревянные кресла с дерматиновыми спинками.

Кабинет Филатова выглядел так, как я представлял себе кабинеты у генералов с Лубянки. Один этот дубовый стол чего стоил. Огромные окна с толстыми стеклами и широкими подоконниками обрамлены тяжелыми зелеными портьерами, слабо пропускающими свет. На стенах повсюду развешаны разнообразные карты Москвы с отметками – современная административная карта города, карта метро, топографическая карта, советские и дореволюционные карты центра, карта наиболее значимых потусторонних мест, карта водных ресурсов и прочая, прочая. Стол с несколькими мониторами и дисковым телефоном венчала тяжелая подставка для перьевых ручек и чернил с бронзовым орлом. Завершал все великолепие портрет Александра I, висящий над головой хозяина кабинета.

– Значит, суть вопроса. Во-первых, вы вроде сработались на лосиноостровском деле, и хоть там ничего и не нашли потустороннего, поздравляю, будете работать в паре, у вас есть потенциал. Потенциал для нового дела. Вопрос щекотливый.