Москва и мертвичи

Болезненно-желтые московские особняки, какие-то перестроенные под жилье, вероятно, фабричные постройки с прорубленными по живому бог весть когда неровными окнами, крохотные, каких уж не строят, краснокирпичные церквушки… Ноги несли ее к центру, Хитровской площади, где когда-то был рынок, потом школа, а теперь сквер. Наконец, она вышла к причудливому зданию, словно сотканному из лоскутков различных эпох. На фасаде виднелись отреставрированные вывески: ПИВО, ЧАЙНАЯ, СТОЛОВАЯ, ВОДЫ, из-под советской штукатурки выглядывал частично оголенный кирпич с клеймами незапамятных времен и декоративная плитка, а под кирпичом, ближе к земле, местами вылезали основания времен белокаменной Москвы. За углом начиналась площадь.

При Собянине советская школа, ставшая техникумом, была снесена и город вновь получил Хитровскую площадь, на которой был разбит достаточно бестолковый, неуютный и обычно пустынный сквер. Зимним вечером находиться в нем на морозе и под сквозняками с четырех выходивших сюда переулков дураков и вовсе не было, Агафья была одна.

Она прикурила и осмотрелась: ни души. Окна единственной на всю площадь точки общепита уже погасли. Начала медленно бродить по диагональным дорожкам сквера, присматриваясь к обрамлявшим его зданиям. Да тут в каждом мог жить кто-то интересный: современный бизнес-центр с мертвыми тонированными стеклами, пара терракотовых сталинок, одна жилая, одна, кажется, корпус какого-то вуза, неприметная маленькая промзона с желтым бетонным забором и стройплощадкой метро, которое строят уже лет пятьдесят без указания станции. И двухэтажные дома, помнившие тот самый хитровский бедлам.

Один из них, разбитый на секции с офисами и магазинчиками, местами казался совсем издыхавшим, но привлекло ее внимание не это. В самом углу площади, где он смыкался углами с соседом, существовала непонятная «приступочка» высотой метра три, за которой в зазоре между домами виднелось еще одно окно второго этажа пристройки. Туда-то, на карниз приступки, с разбегу запрыгнула и скрылась какая-то небольшая фигура, которую Агафья едва уловила краем глаза. «Ага, что-то есть».

Она подошла к углу между зданиями. Тут даже дверь была, заваренная и исписанная граффитчиками. Без ручки. Теоретически, если встать на выступающий плиточный цоколь одного дома, а потом рукой схватиться за карниз другого и вставить ногу в декоративную кирпичную выемку первого, раскорячившись и ободрав руки и пуховик о холодный камень, можно туда залезть. Что она и сделала, содрав по дороге новый маникюр и половину ногтя.

На карнизе она тяжело отдышалась и прикусила губу, чтобы не шуметь от боли, огляделась. Перед ней предстала небольшая галерея на уровне второго этажа между двумя домами, заканчивавшаяся глухой стенкой. Странная фигура либо залезла куда-то сюда, либо умчала дальше по крышам. В торец соседнего дома смотрели три окна. Первое, видное с площади, над приступкой, занавешено и с решеткой. Она тихо двинулась вперед. Второе окно не горело и было заставлено сверху донизу каким-то хламом: старыми коробками из-под обуви, стопками газет и книг, цветочными горшками и банками с темной жидкостью неизвестного происхождения.

Третье окно слабо светилось, Агафья на цыпочках, стараясь не звенеть заснеженной жестью под ногами, подкралась и, присев, заглянула внутрь: за окном оказалась ванная комната. На подоконнике, раковине, изголовье самой ванны были расставлены зажженные восковые свечи. В большой белоснежной ванне профилем к окну сидела красивая девушка с русыми косами, прикрывавшими выдающуюся грудь. С другого конца ванны, перевесившись через край, торчал ее изумрудный хвост, оканчивавшийся двумя покачивавшимися плавниками. Русалка переговаривалась с кем-то в другой комнате и временами смеялась. На зимовку осталась. Некоторые так делают, вместо того чтобы уплыть на юг вместе с товарками, находят себе поклонника из другой московской нечисти и прописываются у него в квартире. В центре столицы русалок почти и не встретишь, слишком Москва-река грязная. Надо в Строгино или в Серебряный Бор за ними ехать. Повезло, что увидела.

Агафья проверила снег перед окном – его давно не открывали. Ее прыгун явно не задерживался здесь. Что ж, она замерзла, а ломиться к русалке ночью без повода было бы странно. Она мысленно отметила дом, чтобы вернуться и проведать Ариэль и ее сожителя при необходимости. Пожалуй, хватит Хитровки на сегодня.

Такси подкатило через три минуты. У нее была вторая шальная идея, куда отправиться этой ночью.

– Мясницкая тринадцать?

Она кивнула.

– Какая вы кровожадная, девушка, – усмехнулся мужик за рулем. Шутник. Поставит ему один балл за остроумие и разговорчивость.