Москва и москвичи, претендующие на власть. Обыденная психология и социальная ориентация

Это не исключало наличия отдельных групп, в которых концентрация лиц одной из перечисленных национальностей была больше, чем в среднем по всему слою представителей арбатской субкультуры. Но эти группы выглядели объединенными скорее не по национальному признаку, а по принципу дружеских связей, общих профессиональных или общественных интересов. Принадлежность к такой группе несомненно давала определенные преимущества с точки зрения адаптации в Москве, которая, как известно, не верит ничьим слезам. Советская власть, когда была сильна, сурово, хотя и безуспешно боролась с социальными группами такого типа, которые она не могла жестко контролировать. Поэтому сообщества представителей арбатской субкультуры часто прикрывались внешне какими-либо легальными, с точки зрения идеологии, вывесками типа обществ путешественников, знатоков искусства или литературы, автолюбителей.

Этнический состав представителей пролетарской субкультуры также был достаточно разнообразным. В Москву в поисках счастья ехали очень многие люди с разных концов СССР. Имеются в виду постоянные жители Москвы, приехавшие в течение нескольких десятилетий, а не те наводнившие в последние годы столицу жители Кавказа, Закавказья или Средней Азии, а теперь уже и всех республик бывшего СССР, временно («вахтовым методом») приезжающие в Москву.

Глава II Внутриличностные психологические особенности представителей московских субкультур

Переходя к описанию психологии[4] представителей московских субкультур, следует отметить, что их психологические характеристики могут быть подразделены на те, которые обращены внутрь личности (внутриличностные), и те, которые обращены во внешний мир. Это деление во многом условно, так как от внутриличностных характеристик зависит поведение человека во внешней среде, а влияние окружающего мира глубоко сказывается, в свою очередь, на внутриличностных психологических свойствах человека. Тем не менее, такое разделение помогает понять ряд важных закономерностей, определяющих, в частности, различия между представителями московских субкультур. В данной главе речь пойдет о внутриличностных психологических особенностях.

Но прежде чем говорить о психологических различиях, существующих между представителями московских субкультур, следует сказать о психологии россиянина вообще.

В последние десятилетия мы с прискорбием замечаем нарастающую деградацию рядового гражданина нашей страны.

Это проявляется в первую очередь в морально-этической сфере: пренебрежении обязанностями в семье и на производстве, утрате позитивных интересов и увлечений, безделье, пьянстве, вандализме, воровстве, склонности к другим криминальным поступкам. Параллельно со снижением морально-этических норм падали и экономические показатели функционирования государства. Неблагоприятные тенденции стали особенно отчетливо проявляться в конце 70-х – начале 80-х годов.

Советская верхушка вела по отношению к угрожающим признакам деградации общества страусиную политику. Представители власти не только скрывали неблагоприятные статистические показатели и другие данные о неблагополучии в обществе, но и сами делали вид, что ничего не происходит. Лишь некоторые правители, сохранившие, хотя бы частично, здравый смысл, такие как А. Косыгин или Ю. Андропов, почувствовав угрозу в первую очередь для самой власти, пытались что-то сделать: призывали своих функционеров к моральному «очищению», активизировали пропаганду, боролись за дисциплину, старались ограничить трудящихся в употреблении алкоголя. Но в целом закосневшая в невежестве и эгоизме советская верхушка была не способна адекватно отреагировать на неблагоприятные тенденции.

Заслуга в том, что общество узнало о происходящем в стране (как в городе, так и на селе), принадлежала А. Солженицыну, А. Сахарову, А. Зиновьеву, В. Максимову, Ю. Даниэлю, А. Синявскому, В. Буковскому, В. Распутину, В. Кожинову, С. Говорухину и многим другим общественным деятелям.

Более того, ими было показано, что главной причиной такого положения дел в обществе является коммунистическая система либо вообще, либо в том виде, в каком она существовала в 70–80-е годы. Естественно, что характер отрицательного действия системы этими людьми трактовался по-разному.

Одни ведущее значение придавали подорванной большевиками вере в Бога и разрушенному национальному самосознанию, вторые – репрессиям против определенных групп населения и отдельных лиц, не вписывающихся в систему, третьи – неприятию западных демократических ценностей и дорогостоящим попыткам «экспорта коммунизма» в страны «третьего мира». Не случайно пути антикоммунистов после изменения системы в России резко разошлись, и многие из них стали идеологическими противниками.