Москва и москвичи в 21 веке

Для меня Москва – город, где стереотипы начинают стираться. Случаи, когда тебе отказывали в работе, потому что ты всем хорош, но зовут тебя необычно, большая редкость. Хотя мои колонки в «Газете. ру» часто вызывают полемику в комментариях, многих бесит, что некий Аурен может профессионально и грамотно изъясняться на «их» языке.

Я долго и планомерно атаковал телеканал НТВ, посылая туда свои резюме, пока в один прекрасный день мне не позвонил Павел Романов, продюсер программы «Чрезвычайное происшествие». Было восемь утра, меня трясло от радости, потому что мир телевидения, который постепенно сдает свои позиции в борьбе с интернет-медиа, казался мне тогда очень привлекательным. Москвич не так сильно обрадовался бы такой работе, но для меня это было важно, ведь мама и сестра увидят мою фамилию в конце передачи – в регионах к работе на ТВ относятся с пиететом.

Я настолько много работал и так отдавался процессу, что меня взяли в штат уже через две недели после стажировки. Видимо, руководство программы очень впечатлил эпизод, когда я ночевал у стен общежития РУДН, чтобы сделать интересный сюжет о темнокожих проститутках. «Ночных бабочек» я там не обнаружил, но мое упорство сыграло свою роль в продвижении по карьерной лестнице.

И все же неудивительно, что через какое-то время я утомился от должности корреспондента: снимать бесконечные сюжеты о безголовых трупах и бандитских перестрелках мне стало уже неинтересно, и я «переключился» на публицистику.

Самым счастливым днем в Москве стал тот, когда вышла моя первая публикация в журнале «Новый мир». Именно его выписывал мой дядя, который в свое время рассказывал мне историю про Чингиза Айтматова. Прославленный писатель жаловался ему, как трудно публиковаться в этом издании, но если это случилось, то можно сразу же стать известным. Известным я не проснулся, но, по крайней мере, это дало мне уверенность, что мои тексты чего-то стоят.

Саша Фром 32 года, журналист

Как всякий «понаехавший», я часто меняю адреса в Москве. А как журналист – и того чаще. За пять лет набралась солидная «коллекция» квартир, работ и так называемых «вписок» – мест, где ты находишься какое-то непродолжительное время.

Например, площадь у Киевского вокзала. Каждый раз, когда я оказываюсь здесь, ноги сами несут меня на Берсеневскую набережную, к офису одной из моих прежних работ. В свое время приходилось ездить сюда с другого конца Москвы, чтобы выдавать на-гора рекламные тексты. Редкий мой рабочий день обходился без опозданий. Еще с тех пор у меня сохранилась привычка в районе Киевского вокзала переходить на бег – сразу, как только я выхожу из вагона метро.

То же самое происходит, когда я попадаю на Никитский бульвар. Здесь находится офис ТАСС – грозное, могучее серое бетонное здание. Внутри – до одурения оруэлловский мир, который со временем поглощает тебя и отсекает все, что не важно для работы. Но по-другому и невозможно, если твоя работа состоит в том, чтобы обслуживать гигантский телеграф. И нужно уметь подчиняться его пулеметному ритму.

Меня хватило всего на одну весну. Но эти четыре буквы оставили след не только в моей трудовой книжке, но и в моем подсознании. ТАСС передает. ТАСС сообщает. ТАСС не шутит. ТАСС не ошибается. ТАСС никому не верит. ТАСС, ТАСС, ТАСС – я слышал это по 9–10–12 часов в день. Закрываешь глаза – перед носом пляшут черные строки заголовков, по которым бьют маленькие красные молнии. Срочно! Публикуем! Каждый раз, когда слышу «ТАСС», руки невольно вздрагивают.

Но есть в моей коллекции и другие московские адреса, особенно близкие. И дом на Большой Грузинской – как раз такой. Особенно близкий.

Здесь, в сталинском доме у Московского зоопарка, до сих пор живет рыжеволосая девушка с голубыми глазами. Почти десять лет назад нас свел поезд Москва – Севастополь, где она была пассажиром, а я – проводником ее вагона. Так вышло, что в последний год студенчества, когда я учился на журфаке, судьба занесла меня на эту подработку. И я ни секунды не сомневался, стоит ли променять пыльный душный город и три месяца безделья на время, полное приключений. Конечно, приключения победили.

Еще во время стоянки на Курском вокзале мой взгляд зацепился за нее, она напомнила мне фею из сказки. Когда фея протянула мне свои паспорт и билет, выяснилось, что имя у нее тоже было сказочное – Алиса.

Мы обменялись взглядами. Помню, что в тот момент меня слегка ударило током. Я посмотрел в билет – 9-е место. «Проходите, пожалуйста», – сказал я, медленно протягивая документы Алисе. Она медленно их забрала и вошла в вагон. А я еще минут десять унимал пульс и еще час ходил мимо ее купе, пытаясь найти повод познакомиться поближе.