Москва и Орда

К концу правления Василия II и в начале правления Ивана III, помимо общего усиления Московского великого княжества и некоторого ослабления Орды в результате борьбы двух сыновей Кичи-Мухаммеда, начала подспудно действовать идея перехода к московскому великому князю из павшей Византийской империи царского достоинства, несовместимого с признанием власти ордынского царя. После того как к сочетанию этих факторов добавился «несправедливый» с московской точки зрения и удачно отраженный поход Ахмата 1472 г., в Москве возобладало мнение о возможности непризнания вассальных отношений с «царем» (впервые — ранее это допускалось только в отношении узурпаторов). Выплата дани была прекращена. Половинчатость решения заключалась в том, что, заявляя о своей независимости в дипломатических сношениях с третьими странами, московские правящие круги не делали этого в контактах с самим ханом Большой Орды, стремясь не доводить дело до нового военного столкновения. К 1480 г. оно все же стало неизбежным, но не принесло успеха Ахмату, несмотря на то что во второй половине 70-х гг. он достиг пика своего могущества. Впоследствии Москва была уже «наступающей» стороной.

Непосредственные рычаги сдвигов в отношениях с Ордой кроются, таким образом, не столько в изменениях соотношения сил, сколько в переменах в восприятии иноземной власти общественным сознанием (другое дело, что эти перемены происходили, разумеется, под влиянием событий в политическом развитии Орды, Руси и Восточной Европы в целом). И имевшие место случаи длительного фактического непризнания ордынской власти (1374–1380, 1396–1411, 1414–1416 и 1417–1419 гг.), и само освобождение от зависимости были инициированы не ослаблением Орды (которая в 70-е гг. XIV в. была сильнее, чем в 60-е, при Едигее — сильнее, чем в 20-е годы XV в., а в 70-е гг. XV в. — сильнее, чем в 60-е), а неприятием, по тем или иным причинам, ее правителей в качестве законных сюзеренов московских князей.

Если говорить о роли отдельных правителей в становлении Московского государства, как она вырисовывается при рассмотрении московско-ордынских отношений, то деятелем, заложившим первые камни в основание московского могущества, оказывается Даниил Александрович. Его сыновья, при всем различии их действий (у Юрия — более рискованные, с меньшей оглядкой на Орду, у Ивана — более осторожные, при соблюдении полной лояльности хану), опирались на созданный Даниилом фундамент. Ивана Калиту неверно рассматривать как «создателя Московского государства». При нем не произошло более принципиальных сдвигов, чем при его предшественниках; переход по смерти Калиты великого княжения к Семену Ивановичу не означал его закрепления за московским княжеским домом. Действительно решительные изменения связаны с именем Дмитрия Донского. Он добился признания (в том числе Ордой) Великого княжества Владимирского наследственным владением московских князей, в результате чего была создана основа государственной территории будущей России. Объем сюзеренитета ордынского хана при Дмитрии резко сузился: Орде продолжала уплачиваться дань, но она уже не могла, как прежде, серьезно влиять на внутреннюю структуру севернорусских земель (это влияние ограничилось попытками воссоздания в XV в. Нижегородского княжества). Другие кардинальные шаги — присоединение Новгорода (1478) и Твери (1485) и полная ликвидация зависимости от Орды — были сделаны в княжение Ивана III.

Приложение I

В научном творчестве моего отца, Анатолия Дмитриевича Горского (15. III.1923—8. VII.1988), тема отношений с Ордой занимала видное место. Она рассматривалась как в специальных статьях (об отражении ига в актах^{1012}, об обороне Москвы от войск Батыя^{1013}, об историографии Куликовской битвы^{1014}), так и в работах, посвященных истории русского крестьянства XIV–XV вв.^{1015} И последним его публичным выступлением — на чтениях памяти В. Т. Пашуто в апреле 1988 г. — был доклад «Отражение русско-ордынских отношений в духовных и договорных грамотах великих и удельных князей XIV — начала XVI в.» Работу над этой темой предполагалось продолжить. В сохранившемся виде она являет собой систематизированную сводку сведений об отношениях с Ордой, дошедших в текстах духовных и договорных грамот^{1016}.

А. Д. Горский

Отражение русско-ордынских отношений в духовных и договорных грамотах великих и удельных князей XIV — начала XVI в.