Москва и Восточная Европа. Национально-территориальные проблемы и положение меньшинств в странах региона. События. Факты. Оценки

Начало мировой войны по существу ничего не изменило в подходе держав к вопросу о праве наций на самоопределение. В лучшем случае, как это было сделано в совместном меморандуме правительств Великобритании, Франции, России и Италии от 14 августа 1914 г., давались туманные обещания исправить европейскую карту на этнической основе, чтобы обеспечить прочный и долговременный мир на континенте[7]. Фактически же имелись в виду лишь территориальные приращения победителей за счет побежденных, без конкретизации их размеров и места. Д. Ллойд Джордж откровенно признавал, что в это время «никто не думал об освобождении угнетенных наций Европы и Турецкой империи от оков, наложенных на них иноземными властителями. Это была война в защиту слабых государств от дерзкого и агрессивного милитаризма, а не война за освобождение угнетенных народов»[8]. Сходным образом оценивал ситуацию и Э. Бенеш: «…Франция, Англия, Италия <…> Россия <…> три года <…> подходили к проблеме с точки зрения государства, а не нации, не представляли себе отчетливо, что означала война с Австро-Венгрией с национальной точки зрения. Поэтому они до последнего момента хотели сохранить габсбургскую монархию»[9]. Упоминания о национальных целях в обращениях монархов Италии, Болгарии и Румынии при вступлении этих стран в войну в 1915 г. были только прикрытием высокими патриотическими мотивами не всегда обоснованных, с этнической точки зрения, территориальных претензий.

Из всех воюющих государств только Сербия в Нишской декларации скупщины от 7 декабря 1914 г. заявила, что целью войны является «освобождение и объединение всех наших неосвобожденных братьев сербов, хорватов и словенцев». По мнению современных исследователей, эту декларацию следует трактовать не как воплощение югославянских тенденций, проявлявшихся в предвоенной политической жизни Сербии, а как средство давления на союзников Сербии в их переговорах с Болгарией и Италией об условиях вступления в войну, а также как военно-пропагандистский инструмент для разжигания межнациональных противоречий в Австро-Венгрии с целью ее ослабления[10].

Весьма знаменательно, что сербские деятели, в том числе Н. Пашич, называли славян дунайской империи «соплеменниками», т. е. склонялись к немецкому пониманию нации. Об этом говорит и выдвижение ими задачи объединения всех югославян в одном государстве.

Сдержанность руководителей государств в публичном формулировании территориальных целей войны частично компенсировалась заявлениями военных командований на восточноевропейском театре войны, заинтересованных в благожелательном отношении к их войскам нетитульного населения прифронтовых областей. В августе 1914 г. главнокомандующий русской армией Великий князь Николай Николаевич Романов обратился от имени Николая II с двумя воззваниями. В обращении ко всем народам Австро-Венгрии, напечатанном на девяти языках, говорилось: «Вам, народы Австро-Венгрии, <…> [Россия] <…> несет теперь свободу и осуществление Ваших народных вожделений <…>. Россия стремится только к одному, чтобы [каждый из] Вас мог развиваться и благоденствовать, храня драгоценное достояние отцов, язык и веру, и объединенный с родными братьями жить в мире и согласии с соседями, уважая их самобытность»[11].

А в воззвании к полякам выражалось пожелание, чтобы рухнули делящие польский народ границы и произошло его объединение под скипетром российского императора, а также содержалось обещание, что «под этим скипетром возродится Польша, свободная в сохранении своей веры, языка и самоуправления»[12]. Сходные обещания звучали в обращении русского командования к полякам, распространенном 9 сентября 1914 г. в занятом русскими войсками г. Черновцы: «По причине лояльного отношения русских поляков к нашей войне, его императорское величество распорядился сообщить всем полякам, что нынешняя война является освобождением всех славян, в том числе и поляков. Его императорское величество обещают, что если с Божьей помощью победно окончит войну, то все части бывшей Польши, находящиеся как под немецкой властью, так и австрийской и русской, объединит в одно автономное целое под властью Российского императора»[13]. Но все эти воззвания были подписаны главнокомандующим, а не царем. Аналогичным образом поступили австро-венгерский и германский императоры, от имени которых их военные пообещали в августе-сентябре 1914 г. полякам Царства Польского освобождение от русского господства.