Москва и жизнь

Правда, как всегда в России, осуществление разумного плана не обошлось без произвола высших властей: по прихоти генерал-губернатора слом старых лавок был назначен внезапно, так что Алексеев даже не успел предупредить некоторых из владельцев лавок, отчего те попросту разорились. Городской голова пытался помешать губернаторскому разбою, спасая идею добровольного соглашения. Но что делать: императорского наместника лишь раздражали просьбы о внимании к нуждам людей. И тем не менее план удался. К 1893 году прекрасное здание архитектора Померанцева было отстроено, и тогда временные железные ряды, в которых торговали все это время, перенесли на Болотную площадь.

Обращаясь к думскому собранию 18 апреля 1889 года по случаю истечения первого четырехлетнего срока полномочий, Алексеев сказал: «Четыре года назад мы приступили к исполнению возложенных на нас законом обязанностей без слов, без обещаний…» Это было его кредо. Но главное, что «без слов» обязанности выполнялись: алексеевская дума не оставила своей преемнице нерассмотренных докладов, тогда как прежние составы накапливали их порой до шестидесяти.

При нем провели большой Мытищинский водопровод.

Начали работы по канализации.

Построены городские бойни.

Открыто тридцать городских училищ.

Построено здание Московской городской думы.

На Красной площади возвели Верхние, Средние и Нижние торговые ряды.

По его инициативе началась подготовка к строительству пассажирских вокзалов Нижегородской и Курской железных дорог.

И еще множество городских начинаний, включая культурные: именно он как душеприказчик Сергея Михайловича Третьякова настоял, чтобы пожертвованную картинную галерею немедленно передали городу.

Капиталы самого Алексеева, как пишет современник, были кредитной кассой Москвы. Жертвовал он много. И столько тратил на представительские расходы (питая склонность к приему делегаций и участию в конгрессах), что его преемник Рукавишников, человек, судя по всему, не менее богатый, не выдержал заданного уровня представительства и отказался от должности. Тогда, понимая, насколько это важно, дума вотировала городскому голове крупный куш на представительские расходы.

Не очень освещен вопрос об источниках богатства Алексеева. Вероятно, у него хватало энергии и времени и на свои дела. Для нас важно другое: как, будучи общественным деятелем, фабрикант-миллионер находит в себе силы выступать не от лица фабрикантов-миллионеров, а порой вопреки интересам собственной группы. Вот пример. В Петербурге заседала Комиссия по пересмотру отношений между хозяевами и рабочими. Обсуждался вопрос о смягчении законодательства о рабочих штрафах, делавших невыносимым и без того нелегкое положение пролетариата. Обстановка была острой, вопрос мог быть решен в любую сторону. Промышленники, естественно, расписывали патриархальную благодать, царящую на фабриках.

Алексеев молчал, пока не придумал «ход». В своем духе. И тогда напомнил присутствующим о недавнем созыве в том же здании Комиссии по делам военного ведомства: армию беспокоил вопрос о физическом состоянии рекрутов из промышленных рабочих. Оратор язвительно усомнился в патриархальной благодати на российских фабриках и, связав государственный вопрос о боеготовности армии с более частным, подвел высших чиновников к выводу о необходимости смягчить промышленное законодательство в пользу пролетариата.

Наблюдать алексеевские «ходы» всегда увлекательно. При всем разнообразии в них обязательно есть общий стиль, один почерк. Вот он решает бороться со взяточничеством. Среди купцов гуляла поговорка, что в мире есть два страшных места: ад и Сиротский суд. Имелся в виду реликт екатерининских времен, распределявший опеку состоятельных купцов над вдовами и сиротами. В зависимости от состава овдовевшей купеческой семьи опека могла быть разной, а, следовательно, чиновники получали пространство для маневрирования и взимания взяток.

Алексеев без лишних слов принял на себя должность председательствующего в Сиротском суде, отапливал, освещал помещение на собственные деньги, а в это время поставил вопрос о финансировании. Дело в том, что размер жалованья чиновников был мизерным: столоначальник, например, обязанный содержать за свой счет помощника, получал в месяц три рубля (меньше сторожа), что явно предполагало «кормление» за счет взяток. Наконец жалованье чиновникам было увеличено в 40 раз, и взяточничество прекратилось.

Результативность — вот ключевое слово для оценки позиции Алексеева. Он принадлежал, как мы теперь говорим, к «партии хозяйственников». И я убежден, что если бы таких на Руси родилось больше, ей не пришлось бы пережить легендарную «деловитость» большевиков.

Последние два дня своей жизни Николай Александрович провел в думе. На 9 марта 1893 года было назначено приведение к присяге новых думских гласных и заявление кандидатов в городские головы. Алексеев, пройдя в гласные, не хотел баллотироваться на третий срок.