Москва-Лондон

— Я тоже должна признаться, милорд, что сейчас едва ли выгляжу подобающим образом... Но я полагаю, мы вполне могли бы обойтись без лишних церемоний... Здесь так темно, что, боюсь, ослепнет даже стыд... если, разумеется, он вас так беспокоит...

Она встала с постели, подошла к двери и плотно закрыла ее, два раза повернув ключ в замке.

Чанслер пистолетами, как мог, прикрыл мужское достоинство и от не-

обычности своего положения покрылся вдруг холодной липкой испариной.

Бетси же в одной ночной рубашке до пола вплотную подошла к своему гостю и всем своим могучим, тяжелым телом прижала его к стене.

— Что вы собираетесь со мною делать... милая Бетси? — простонал Чанслер.

— Раз уж вы, кажется, окончательно проснулись, я думаю, вы могли бы, хотя бы в самых общих чертах, припомнить, что делают мужчины и женщины в подобных обстоятельствах... Но для начала уберите-ка, пожалуйста, эти ваши противные пистолеты! Полагаю, не они вам понадобятся сейчас... К тому же они мне просто мешают почувствовать мужчину... Ведь вы же, надеюсь, настоящий мужчина, не правда ли, милорд?

— Но вы... вы совершенно... совершенно раздавили меня!

— Надеюсь, однако, не настолько, чтобы забыть свой долг джентльмена?

— О, черт подери... какой еще долг?

— Помочь наконец даме раздеться! Полагаю, вам доводилось когда-нибудь делать подобные вещи?

— Но я вовсе... вовсе не хочу... всего этого... черт!

— Пустое, голубчик, пустое! — Она засмеялась неожиданно мягко и добродушно. — Все хотят, и вы захотите... Поверьте моему немалому опыту, милорд!..

С этими словами Бетси буквально закинула своего полупридушенного постояльца в постель и с неожиданной быстротой и легкостью запрыгнула туда сама. Видавшая виды постель натруженно и тяжко затрещала...

— Черт вас возьми! — ругался Чанслер, вступая в неравную борьбу со своей насильницей. — Встаньте с меня... не душите... по крайней мере...

Не бить же мне вас... дьяволица вы эдакая!..

— Разумеется, милорд... Постель, если мне не изменяет память, предназначена вовсе не для этого... Так вы будете наконец делать свое дело или мне выскочить в таком виде на улицу и закричать, что меня насилуют

в собственном доме? Уверяю вас, милорд, наши горожане не любят подобных шуток и по невоспитанности своей могут слегка вздернуть вас на ближайшем фонаре. Впрочем, я уверена, до этого не дойдет. Вы мне еще хотели что-то сказать, милорд?

— О господи! — взмолился несчастный капитан. — Скажите же, по крайней мере, что с моим другом и где он сейчас.

— Но вчера вы уже спрашивали об этом, и я, помнится, сказала, что он был ранен и потерял очень много крови. Однако сейчас... да угомонитесь ли вы наконец, милорд? — Бетси решительно пресекла попытку Чанслера вскочить с постели. — Однако сейчас у него все в порядке: я вытащила из его плеча пулю, а моим мазям и примочкам могут позавидовать даже королевские лекари... Надеюсь, через неделю-другую ваш приятель сможет встать на ноги, а еще через десяток дней после того с помощью Божией...

— О, черт! — в ужасе воскликнул Чанслер. — Что вы такое несете?

— Ах, как вы невежливы, право! — поджав губы и покачав головой, промолвила Бетси. — Но не находите ли вы, милорд, что мы с вами слишком заболтались? Извольте-ка тотчас стать настоящим мужчиной и джентльменом, иначе я вынуждена буду ославить вас на всю Англию!

И капитан Ричард Чанслер вдруг понял, что обречен. Он глубоко вздохнул, недоуменно пожал плечами, криво усмехнулся и... отдался Малютке Бетси!..

Глава X

...В Нидерландах капитан Чанслер оказался неспроста.

В первых числах ноября 1551 года, буквально через несколько дней после возвращения из трудного, но такого удачного средиземноморского плавания, его пригласил к себе домой Томас Грешем. После изысканного обеда в уютной малой, или рабочей, как здесь говорили, столовой они перешли в такой же малый, или рабочий, кабинет и расселись в креслах

у камина друг против друга.

— Вы знаете, Ричард, — сказал тогда Грешем, — на днях я собираюсь

по некоторым неотложным делам на континент, и мне бы хотелось обсудить с вами кое-какие весьма важные вопросы. Но прежде всего — как вы себя чувствуете после столь длительного и нелегкого путешествия?

— О, сэр Томас, я никогда не чувствовал себя лучше!

— Надеюсь, ваши финансовые дела тоже на высоте?

— После такого плавания и благодаря вашей постоянной щедрости

я стал, кажется, настоящим богачом!

— О, я думаю, вы несколько преувеличиваете размеры своего состояния, — улыбнулся Грешем, потягивая вино из великолепного бокала венецианского стекла. — Но знаете, Ричард, вы могли бы многократно приумножить ваши средства и стать действительно богатым человеком, доверься вы одной из нашей банкирских контор в Сити.

— Я был бы счастлив, если бы такой конторой стала ваша, сэр Томас.

— Превосходно! Благодарю вас, Ричард. Полагаю, вам никогда не придется раскаяться в принятом решении. Зайдите как-нибудь к сэру Томасу Одричу. Я уверен, он наилучшим образом устроит все ваши финансовые дела. Он предупрежден и ждет вас...

Они допили вино, после чего Грешем спросил: