Москва-Лондон

Когда Филипп Троттер закончил свой взволнованный и искренний рассказ о себе и своей необыкновенной жизни, Грешем мелкими глотками допил свое вино, положил в рот дольку апельсина, тщательно разжевал, проглотил и только после этого сказал:

— Превосходно. Благодарю вас, Филипп, за доверие и откровенность. Уверен, вы никогда не пожалеете об этом. Кроме нас двоих, о вас и вашей жизни будет знать еще только один человек — мой первый и ближайший помощник и компаньон, лучший и талантливейший юрист Англии, и вероятно, не только Англии, мой друг из тех, что дороже и ближе родного брата, Томас Одрич.

— Да, сэр, — согласился Троттер.

— Скажите, Филипп, как вы представляете себе свою роль в предложенном вами деле?

— Главы и хозяина, разумеется. Разве может быть иначе?

— И может, и будет иначе, друг мой. Надеюсь, вы понимаете, что в силу сложившихся обстоятельств вы не сможете возглавить все это дело?

Троттер обжег Грешема долгим, немигающим взглядом.

— Кажется, начинаю понимать… — глухо пробормотал он. — Кого вы имеете в виду, сэр?

Грешем безмятежно улыбнулся и сказал:

— Если мне не изменяет память, вы сами предложили мне это дело,

и я решил принять ваше предложение. Должен заметить вам, дорогой друг, что главой и хозяином всех моих предприятий, каковы бы они ни были по характеру своей деятельности, всегда являюсь я сам. Но каждым из них

с очень значительной долей самостоятельности руководит мой помощник, получающий за свою службу жалованье, равное определенному проценту от годового дохода данного дела или предприятия. Ни один из моих помощников такого рода не получает жалованья, превышающего пять процентов годового дохода. Поверьте мне, дорогой Филипп, все они уже давно составили себе весьма приличные состояния, но ведь я нахожусь лишь в самом начале своего пути. В очень недалеком будущем все мои помощники, несомненно, станут по-настоящему богатыми и очень богатыми людьми.

И это прекрасно, потому что справедливо — все мои помощники работают превосходно, безупречно! Однако, принимая во внимание специфику вашего дела и ваши выдающиеся таланты и способности, а также признавая необходимость постоянного и реального риска, возможно — и смертельного, я предлагаю вам должность моего помощника-руководителя предложенного вами дела с жалованьем в размере десяти процентов от годового дохода. Уверен, это будет самое крупное жалованье не только в моей компании и в Англии, но, пожалуй, и в Европе!

И еще одна неожиданность потрясла вдруг Филиппа Троттера!

— Хорошо, сэр, — согласился он, — но только пятнадцать процентов!

— Согласен, — заявил Грешем, — но через два года после начала вашего дела. Полагаю, это вполне справедливо, не так ли?

— Да, сэр.

— Итак, если я правильно понимаю возникшую ситуацию, мы имеем все основания пожать друг другу руки в знак заключения нашего союза, не правда ли, дорогой Троттер? Вот вам моя рука, Филипп. Если не возражаете, зовите меня, как и все остальные мои помощники, просто сэром Томасом.

Все остальное время пути до самого Лондона они обсуждали детали нового дела, и теперь, по крайней мере теоретически, Грешем знал о нем, пожалуй, ненамного меньше, чем сам бывший легендарный разбойник Принц. Со свойственным ему размахом в создании любого дела Грешем внес массу всевозможных изменений и дополнений в предложенную Троттером общую схему организации разбойного промысла в Англии…

— Я думаю, — говорил он как-то за ужином Филиппу, — за два-три года нам удастся поставить это дело на ноги, а затем… О, у меня только что возникла идея присоединить к нему еще одно: публичные дома, азартные игры и все такое прочее! Разве не настало время и все эти дела сжать в одном кулаке? По-моему, и на этом деле можно сделать хорошие деньги. Что вы на это скажете, дружище?

— Черт подери, сэр Томас! — с восторгом воскликнул Троттер. — Такую гениальную голову мог ниспослать вам только сам Господь Бог! Я могу надеяться, что и это дело вы поручите мне?

— Да, если успешно справитесь с основным.

В Лондоне Грешем сказал Чанслеру:

— Никакого Филиппа Троттера вы никогда в жизни не видели. Уничтожьте все соответствующие записи в судовых журналах. Впрочем, лучше вообще сожгите их и заведите новые, без упоминания этого имени. Я, как всегда, целиком полагаюсь на вас, Ричард.

И Филипп Троттер навеки канул в небытие, словно никогда не рождался на свет божий и не оставлял там своих весьма заметных следов. В компании сэра Томаса Грешема с той поры занял весьма прочное и совершенно обособленное место его новый помощник, некий мистер Джон Говард, руководивший делом, о сути которого не знал даже сам Роберт Кау…

…С тех пор минуло более десяти лет.

— Я рад, Джон, видеть вас по-прежнему цветущим и преуспевающим. — Грешем встретил Говарда у дверей своего кабинета. Они обменялись крепким рукопожатием, и хозяин под руку повел своего гостя к камину. — Прошу. К сожалению, у меня сегодня не слишком много времени, так что

заранее прошу меня извинить.