Москва-Лондон

и торговцы Европы. Они, как и мы в Англии, тоже пытаются управлять своими королями, но правят пока все-таки короли, а «Жемчужина» — это их жемчужина. Вам же выпал очень крупный выигрыш. Настолько крупный, что сразу как-то невозможно оценить его по достоинству.

Грешем отпил несколько глотков вина.

— Но это, впрочем, совсем другое дело. Если вы не возражаете, мы еще поговорим об этом. Благодарю вас, джентльмены. Итак, политические последствия завоевания вами «Жемчужины Шельды», как я их представляю себе в эту минуту под непосредственным воздействием вашего рассказа. Прежде всего, мы с большой долей уверенности знаем теперь намерения императора Карла относительно женитьбы его сына Филиппа на принцессе Марии Тюдор. Для нас это крайне важно, ибо на этот случай мы должны будем позаботиться о выработке достаточно надежного противоядия, по-

скольку объединение двух католических фанатиков неизбежно приведет

к определенному отступлению позиций новой церкви, которые нам весьма близки. Удастся ли нам остановить это отступление? И если — да, то на каком рубеже? А если — нет?

— Но тогда и в Англии может вспыхнуть религиозная война, — заметил Чанслер. — Не следует забывать, что вся Европа сегодня окутана дымом таких войн.

— Но почему мы говорим о браке Филиппа и Марии как о чем-то неизбежном? — спросил Чарли. — Разве для этого нужно желание одного лишь Филиппа или его папаши? Разве нет в Европе других принцев? Мы с Ричардом видели их.

— Верно, — с улыбкой согласился Грешем, — но никто из них не будет королем Испании. Им будет только Филипп. В недалеком будущем, если мы всерьез хотим закрепиться в южной половине Нового Света и на морях, война с Испанией неизбежна, ибо она необходима нам еще и для того, чтобы сохранить равновесие сил в Европе и отбить наконец охоту у папы римского пытаться вернуть Англию под свое влияние. Но сегодня, дорогой Чарли… Увы, сегодня начать эту войну мы еще не можем. Сегодня нам необходим достаточно надежный щит, укрывшись за который мы могли бы спокойно и основательно готовиться к этой войне. В результате ее победоносного исхода (а начинать любую серьезную войну без надежных гарантий именно такого ее исхода просто глупо, и, надеюсь, мы себе не позволим опуститься до этого) должно будет окончательно закрепиться первенство Англии в Европе. Только такой исход войны нам нужен. Всякий иной лишает ее смысла, и мы не станем поддерживать, а следовательно, и оплачивать ее. Так вот, друзья мои, таким щитом и должна быть в наших руках фигура принца Филиппа у английского трона. Двигая ее в нужном нам направлении, мы смогли бы расчистить свои тылы и фланги на европейском континенте и на морях, нарастить достаточную мощь внутри страны, накопить побольше золота, этого хлеба войны, а заодно и подорвать испанскую державу изнутри своими сложными и коварными коммерческими и финансовыми комбинациями. Надеюсь, все это достаточно убедительные аргументы в пользу принца Филиппа, не правда ли, друзья мои?

— О, это каждый вам скажет, сэр, — согласился Смит. — Вы все расставили по своим местам.

— И все-таки, — заметил Чанслер, — при этом вовсе не исчезает опасность возникновения гражданской войны у нас, в Англии. Признаться, эта штука произвела на меня самое отталкивающее впечатление. А ведь я на-

блюдал ее лишь со стороны.

— Да, — пожал плечами Грешем, — эта штука куда более отвратительна и вредна, чем многие себе представляют ее. Но ведь в большой политической игре кроются и большие политические издержки. Вот мудрость политика как раз и состоит в том, чтобы почти (я это слово намерен особо подчеркнуть — почти!) безошибочно рассчитать все плюсы и минусы своей многоходовой политической игры, иначе издержки ее могут оказаться гораздо дороже самого успеха.

— И вы полагаете, сэр, что наш королевский двор является тем самым местом, где обитают такие политические мудрецы? — с усмешкой спросил Чанслер, попивая свое вино.

— Ваша ирония вполне уместна, дорогой Ричард, но вы должны знать, что в решении всех важнейших политических вопросов мы всегда действуем вместе с правительством. И мы уже сегодня в немалой степени определяем его политику, а в самом недалеком будущем, помяните мое слово, вообще заберем ее в свои руки… сначала опосредованно, а затем и напрямую. Так-то будет значительно надежнее и, главное, дешевле. — Грешем сжал губы, и лицо его приняло вдруг выражение жесткой решительности, отчего мгновенно потеряло свою привлекательность и породистое благородство. Впрочем, уже в следующее мгновение оно вновь озарилось обычной своей мягкой и доброй улыбкой — словно хозяин сменил маску. Он поднялся

с кресла и взял с беломраморной каминной плиты листы с записью беседы Ричарда Чанслера с императором Карлом, принцем Филиппом и виднейшими испанскими грандами, сделанной Дианой Трелон. Поставив пустой бокал на плиту, он сказал: — Бьюсь об заклад, джентльмены, вы не знаете истинной цены этого документа! Кстати, дорогой Ричард, вы не могли бы разрешить мне снять с него несколько копий?