Москва не принимает

– Понятия не имею, о чем вы, – Ренат Алексеевич откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза.

– Устали, да? – сочувственно спросил Алексей.

– Послушайте, что вам от меня надо? – сердито спросил Катыков, распрямляясь.

– Так как насчет лекарства? Сердечных препаратов?

– Да пошел бы ты к черту!

– Разве мы с вами пили на брудершафт? – прищурился Алексей.

– Не пили, не пьем и не будем пить. Я понимаю, что ваши вопросики все с подвохом. Но обыскивать меня вы не имеете права. Понятно?

– Значит, у вас есть причина скрывать от меня правду, – удовлетворенно кивнул он. – Людмилу Манукову отравили предположительно препаратом, который обычно выписывают сердечникам.

– Вы что, и экспертом здесь, на отдыхе, обзавелись? – прищурился Катыков.

– Почему и?

– Врача-терапевта нашли, сами в детектива играете. Ну, а экспертизу кто проводил?

– А мне Анна Васильевна сказала, тот самый врач-терапевт. Подробно описала симптомы, какие были у Людмилы Мануковой перед тем, как она скончалась. Все говорит об отравлении сердечными гликозидами.

– Вы понимаете, что обвиняете в убийстве членов моей семьи?

– Я пока никого не обвиняю. Только подозреваю.

– Все равно. Вы должны понимать, что я буду защищать мою семью. Иначе какой я, к черту, мужчина?

– Понимаю, – кивнул Алексей. – Вы настоящий мужчина, Ренат Алексеевич. Добытчик. Кормилец. Глава семьи. Хороший муж и отец. Ну, сходили разок налево…

– Прекратите!

– Хорошо. Не будем об изменах. Вы видели свою жену до того, как в мужском туалете нашли тело Геннадия Манукова? Если видели, то где?

– Нет, – ответил Катыков после секундного колебания. Алексей, у которого был тонкий слух сыщика, эту паузу уловил. – Я ее не видел.

– Ренат Алексеевич, – покачал головой Леонидов. – Ах, Ренат Алексеевич… Нервы у вас крепкие, но кто знает, сколько нам еще здесь сидеть? Вы вон уже и вискарь попиваете, – Алексей кивнул на початую бутылку. – Мануков тоже с этого начинал.

– Слушай, мент, вали отсюда, – прошипел вдруг Катыков. – Я тебе не предлагаю. Вот и вали.

– А вы, оказывается, хам. Долго держались.

– У тебя ничего не выйдет, понял? Здесь не Россия. И ты здесь никто. Такой же пассажир, как все, и если у тебя шило в заднице, как у твоей бабы, это твои проблемы. Здесь не Россия, – повторил Катыков.

– На это, видимо, и был расчет убийцы. Обтяпать дельце до Москвы. Потому что Мануков не простой человек, чтобы спустить его убийство на тормозах. Это здесь он пьяный русский турист, а на родине – начальник департамента, или кто он там? Какую должность занимал, а?

– Не знаю, не интересовался.

– Да неважно. Важно, что он чиновник. Законопослушный гражданин. У него соцпакет и полное право получить защиту от правосудия.

– На кой она ему, мертвому? – усмехнулся Катыков.

– Но у него осталась дочь, – тихо сказал Алексей.

Его собеседник аж в лице изменился.

– Убирайтесь… – прошипел Катыков. – Это не ваше дело… Убирайтесь. А то я вас убью! – Он сжал кулаки.

«Вот упрямый!» – подумал Алексей, поднимаясь. Еще недавно Катыков буквально сливал ему Элину, всячески намекая, что она причастна к смерти Людмилы. А теперь вдруг принялся ее защищать. Что изменилось? Мануков умер? Радости на лице Рената Алексеевича нет, хотя умер его злейший враг. А Катыкова трясет, как в ознобе. И не от страха. Леонидов, неоднократно присутствовавший на допросах, знал, как выглядит человек, который до смерти боится разоблачения. Нет, Катыкова трясет от злости. Он полон ненависти и не знает, как утолить эту жажду. Он даже себя перестал контролировать. Человек явно не в себе. И мучит его что-то такое, о чем он не может рассказать. Хотя рассказал ведь о том, что Тема не его сын? А тут – рот на замке.

«Да что там могло случиться?!» – гадал Алексей, ища по терминалу Элину Катыкову. Параллельно он пытался восстановить в памяти недавние события. Как назло, самое интересное он пропустил. Судьба словно играла с ним в кошки-мышки. Алексей ведь прекрасно знал, что готовится убийство. Более того, ходил за роковой четверкой по пятам, когда мог себе это позволить. А момент, когда Людмила сидела в кафе с Элиной, пропустил! Саша утащила его с пляжа. Но в самом деле нельзя ведь без причины повсюду и днем и ночью следовать за малознакомыми людьми, мотивируя это исключительно интуицией?

Вот и убийство Манукова Алексей прозевал. Причина уважительная: он искал врача для Наденьки, а докторша ушла курить. Кто ж знал, что русских выпустят из стерильной зоны? Пока Алексей носился вдоль туалетов на нижнем этаже и терся у рамки, кто-то поднялся на второй этаж и приложил Геннадия Михайловича головой о раковину.

«А за каким его понесло на второй этаж? – задумался он. – На первом тоже есть туалеты. Мануков был пьян. Зачем ему в таком состоянии карабкаться вверх по ступенькам? Значит, была причина. Зачем-то же он туда пошел. Хотя до туалетов на первом этаже гораздо ближе, да и напрягаться не надо. И что это за причина, по которой Мануков пошел наверх…»