Москва Норд-Ост

Деньги, квартиры, дачи, машины - они ничего не значат в сравнении с жизнью человека. Мы все время к чему-то стремимся и поэтому просто не понимаем или нам не дано понять всю глубину этой мысли. Обращаюсь к Сашке и Ирке. Не думайте только о том, как заработать деньги, это бесконечный процесс. Научитесь останавливаться на бегу, наслаждаться жизнью, больше времени проводить на природе. Каждый день просыпаться и благодарить Бога за то, что живете, что взошло солнце, очень важно, чтобы утром было хорошее настроение. Я прожил со своей семьей двадцать пять лет. Несомненно, это были лучшие годы моей жизни, несмотря на материальные проблемы и т.д. Вы теперь уже оперившиеся птенцы и будете вить свои гнезда. У нас, в наше время, не было предмета «семья», теперь НАЧИНАЮТ РАССТРЕЛИВАТЬ, ПРОЩАЙТЕ».

Письмо было обнаружено в записной книжке, спрятанной в сумке, в которой Храмцов обычно носил трубу. Вероятно, после того, как прозвучали выстрелы, Храмцову показалось, что начались обещанные террористами расстрелы людей. Однако позже ему удалось еще раз пойти в туалет в оркестровой яме и спрятать свое завещание в сумке с инструментом. И хоть обстановка успокоилась, он больше ничего не дописал.

Именно в этот момент Ирина Фадеева и ее сын Ярослав вели один из самых трудных разговоров в их жизни о том, что станет с ними после смерти. Слова Ирины цитирует в одном из своих репортажей в «Новой газете» Анна Политковская.

«Когда мы сидели ТАМ, он сказал мне под конец: "Мама, я, наверное, не выдержу, у меня больше нет сил. Если со мной что-то случится, что будет дальше?" А я ему отвечаю: "Не бойся. Мы здесь вместе и там будем вместе." А он мне на это: "Мама, а как я тебя там узнаю?" Я тогда говорю: "Я же тебя держу за руку, - значит, мы туда попадем вместе"».

Это был последний разговор в их жизни. Но Ирина не сдержала слова, данного сыну.

Суббота, 26 октября 2002 года, 2.30

Когда раненых вынесли из здания театра, Бараев проверил часовых, а потом сел на сцене на стул, к которому не был прикреплен взрывной заряд. Попросил заложников сохранять спокойствие и не пытаться проделывать трюки, как тот мужчина, что бежал по спинкам кресел. Напомнил пленникам, что вскоре будут проведены переговоры с представителем президента. Стоит запастись терпением, и они уже скоро окажутся на свободе. Потом, как утверждают заложники, Бараев, который, видимо, много думал о приближающейся встрече с Казанцевым, пустился в философские рассуждения.

- Если бы я был президентом и на карту была поставлена жизнь моих людей, я бы не раздумывал, - ораторствовал Бараев. - Я бы точно выполнил все выдвинутые требования, потому что речь идет, прежде всего, о человеческой жизни. Но мы, чеченцы, отличаемся от вас, россиян. Нас всего миллион, мы ценим жизнь наших людей. А вас слишком много, сто пятьдесят миллионов, ваша жизнь никому не нужна. Вы сами выбрали себе президента, и вот что получили - никто о вас не беспокоится.

В зале царила абсолютная тишина, слышно было каждое слово, хоть Бараев говорил не громко. Предводитель террористов хотел объяснить сидящим перед ним людям то, что уже давно никак не хотели понять избираемые ими политики в Москве, - чеченцы не хотят жить с ними в одной стране.

- Поймите, у нас есть свои принципы, своя религия и свои взгляды на жизнь, - продолжал Бараев.- Они отличаются от ваших, у нас ведь тоже есть на это право. Мы хотим жить отдельно, хотим жить своей жизнью. Мы имеем на это право.

Бараев объяснил также, что ненависть россиян к его народу необоснованна, так же как обвинения в адрес чеченских террористов.

- Если бы взрывали ваши дома (в Москве и Волгодонске в 1999 году), мы бы открыто сказали, что это мы, - говорил Бараев. - Но мы их не взрывали. Когда мы проводим какую-нибудь акцию, мы всегда говорим, что это мы сделали. Мы - народ, который не прячется. Мы всегда отвечаем за то, что сделали.

Возможно, именно так прозвучало бы выступление Мовсара, если бы он стоял перед судом. Но в момент его выступления десантники, которые готовились к штурму, уже знали, что он не предстанет ни перед каким трибуналом. Они получили приказ: пленников не брать, все должны быть ликвидированы во время операции. Не ясно, кто принял такое решение. Наверное, оно было принято на самом высоком уровне: руководивший оперативным штабом генерал Проничев был слишком маленьким чиновником, чтобы самостоятельно решать такие вопросы.

Известно, что Бараев говорил долго, многое из его речи заложники уже сегодня не помнят. Впрочем, ему не дали закончить выступление. Сначала раздались выстрелы, заложники бросились под кресла. Быстро выяснилось, что стрелял кто-то из террористов в коридоре, просто попугать. Бараев рассмеялся:

- Чего вы боитесь? Когда начнется штурм, я вас всех спрячу там, за сценой.

Позже Бараев еще раз пробовал возобновить свое выступление, но продолжалось это недолго. Замахал руками чеченец, дежуривший на балконе, - под одним из кресел он нашел выброшенное удостоверение генерала милиции. Вот это была находка!