Москва Норд-Ост

К сожалению, довольно скоро выяснилось, что Юрий Ольховников, хоть и был действительно генералом, мало имел общего с войной в Чечне. Только однажды, будучи офицером ГАИ, участвовал он в сопровождении колонны автобусов, которыми Шамиль Басаев возвращался из Буденновска в Чечню.

Да, он был влиятельным чиновником - заместитель коменданта дорожной милиции и шеф научно-исследовательского центра ГИБДД (Государственной инспекции безопасности дорожного движения). Кроме того, преподавал в Академии управления МВД России, где был заведующим кафедрой. За два года до теракта Академия выпустила учебник под редакцией Ольховникова. По иронии судьбы, книга носила то же название, что и кафедра, которой руководил Ольховников: «Управление деятельностью служб общественной безопасности». Видно, Ольховников плохо готовил своих студентов, если чеченские террористы с такой легкостью обвели вокруг пальца все службы общественной безопасности и добрались до центра Москвы.

Несмотря на разнообразные заслуги, он никогда не воевал в Чечне и не командовал никакими боевыми частями.

В тот вечер он выбрался в театр со всей семьей - с женой, тоже офицером дорожной службы, тринадцатилетним сыном Сергеем и двенадцатилетней дочерью Дарьей. Неизвестно, почему они купили билеты на дешевые места на балконе. В конце концов, генералы в России могут себе позволить и места подороже. Как все заложники на балконе, семья разделилась: жена с дочкой сидели с правой стороны балкона, а генерал с сыном - с левой. Почти сразу же после захвата театра террористами Юрий Ольховников проверил карманы и украдкой выбросил за спинку кресла генеральское удостоверение. Если бы он этого не сделал, никто бы не узнал, что он генерал, ведь террористы не проводили личного досмотра заложников. А тут один из чеченцев нашел документы за три часа до штурма.

- Бараев сразу побежал наверх, - рассказывает Лобанков, который вблизи наблюдал сцену ареста генерала. - В документах была фотография, и они моментально выяснили, кто из заложников и является этим генералом. Бараев сказал, чтоб он не боялся, так как они не собираются его расстреливать. Наоборот, они берут его в плен и выменяют на своих товарищей по оружию, которые сидят в российских тюрьмах.

Главарь террористов был несказанно рад. Даже выкрикнул: «Мне всегда хотелось взять в плен генерала и наконец удалось - Аллах мне его послал!» Бараев, конечно, радовался потому, что это был еще один аргумент в приближающихся переговорах с другим генералом, Казанцевым. Чеченец сел на балконе и радостно переговаривался со своими соратниками по отряду. Сидел рядом с дверью, которую террористы не закрывали, в отличие от всех других выходов в партере. В коридоре многие окна были выбиты, был жуткий сквозняк.

- Я сказал ему, чтобы он хоть задернул портьеру, детям ведь холодно, - вспоминает Лобанков. - Бараев посмотрел на меня, как бы не понимая, потом кивнул головой и задернул плотную портьеру. Это было забавно - главарь банды террористов исполняет просьбу одного из заложников, над которым имеет полную власть.

Бараев недолго сидел на балконе, вскоре вернулся на сцену, но уже без всяких речей. Сел на один из стульев и задремал. Именно так, в абсолютной тишине, нарушаемой только покашливанием простуженных людей, прошли два часа, оставшиеся до штурма.

Глава 20

Суббота, 26 октября 2002 года, 3.00

В подвалах электрик Рузаев и полковник из антитеррористического отряда все еще ждали неизвестно чего. Рузаеву явно не понравилось, что полковник отправился спать, - он же не знал об учениях до потери сознания. Но больше всего его раздражало то, что ему никто не сказал, чего они ждут. Через два часа полковник проснулся посвежевший и полный сил. Недалеко от них на сцене театра как раз выступал Бараев, но они, конечно, не могли этого слышать. А в подземельях все еще не появились те, которые заставили их ждать. Они стали потихоньку разговаривать.

- Интересно, это строение застраховано? - спросил полковник, показывая на потолок. Рузаев пожал плечами; ходили слухи, что никто театра не страховал. Офицер покивал головой.

- Значит, конец. От этого перекрытия ничего не останется, - скривился десантник.

Может, он думал о том, что сделают террористы, когда услышат протяжный вой включенной вентиляции, отсюда его пессимистические замечания. Шансы того, что чеченцы не детонируют взрывчатку, были мизерные. Конечно же, нет там двух тонн тротила, как похвалялись террористы, но наверняка взрывчатки достаточно, чтобы превратить театр в кучу обломков. Причем погибнут все, кто там внутри, - заложники, террористы и десантники. Будет бойня.

Невеселые размышления офицера «Альфы» прервало появление новых людей, которых Рузаев сразу прозвал «учеными». Это были военные химики, готовившие последние три часа соединение, которое должно было парализовать террористов и позволить десантникам провести штурм здания. Именно поэтому Рузаев вместе с полковником спецназа ждали в подвале так долго, ничего не предпринимая.