Москва Норд-Ост

Николай Степченков, врач скорой помощи, который несколькими часами ранее выносил из театра заложников, раненных в ночной стрельбе, вспоминает в интервью газете «Известия», что вызов немедленно ехать к театру поступил ему в 6.50, то есть через час после того, как стихла стрельба! Добавим здесь, что с момента, когда зрители начали терять сознание, прошло уже полтора часа. Трудно заподозрить, что опытный врач скорой помощи, разное повидавший в своей жизни, мог ошибиться в таком существенном для скорой вопросе, как время вызова. По данным из другого источника (рапорта о действиях у театра медицинских служб), общий вызов для бригад скорой помощи был направлен в 6.30. Так или иначе, видно, как много времени прошло между началом штурма и началом спасательной операции. Степченков добавляет, что в вызове слова не было о том, какие брать с собой медикаменты и что случилось в театре. О газе, естественно, тоже ни слова.

- Возле Дома культуры было столько машин, сразу возникла пробка, - вспоминает Степченков. Не было возможности проехать. Я крикнул помощнику: «Хватай сумку с инструментами и побежали!» Смотрим, а на веранде перед театром лежат десятки неподвижных тел. Много стариков, некоторые уже мертвые. К тому же все указывало на то, что они умерли уже давно - два, три часа назад, кожа была уже холодной. А из театра выносят все новых и новых людей. Один из спасателей принес большую коробку с противоядием - антидотом.

Но Степченков категорически отрицает, что кто-то говорил ему, какой газ был использован для усыпления заложников, - он сам определил, что это могло быть.

- Я раньше работал с наркоманами, - продолжает свой рассказ Степченков. - Люди, пострадавшие в театре, имели такие же симптомы, как в случае передозировки наркотиков, - суженный зрачок и отсутствие дыхания. Люди делали четыре, пять вдохов в минуту! Нужно было сделать укол, чтобы привести в норму работу легких и сердца. В какой-то момент я увидел, как спасатели несут людей в автобус мимо нас. Я им крикнул: «Без укола не везите, всех ко мне! Иначе живыми не доедут». И они стали всех подтаскивать к нам. Скольких успели развезти по больницам до прихода врачей, я не могу сказать.

Степченков работал у входа в театр около часа, до 7.50, все это время стоя на коленях, нагнувшись до земли. Потом не мог встать, простреливало поясницу. Но это того стоило.

- Мы с помощником спасли двадцать человек, - говорит врач. - Некоторые сразу поднимались, я еще иглы не успевал вытащить из тела. Другим приходилось делать искусственное дыхание. Я уверен, что «мои» заложники выжили, что для них все закончилось хорошо.

Последнему заложнику Степченков помогал без десяти -пятнадцати минут восемь. Это значит, что большинство заложников пролежали без сознания сначала в зале, а потом на ледяном и мокром бетоне рядом с театром в сумме два с половиной часа! Нет никаких сомнений, что такой эксперимент могли вынести только самые сильные.

В российских СМИ я нашел еще одно важное высказывание врача, участвовавшего в спасательной операции. Рассказ Юрия Павлова необычайно важен, так как он, как и интервью Степченкова, показывает, что спасателей и врачей не предупреждали, что произойдет во время штурма, какие медикаменты должны быть приготовлены. Никто из них не был даже предупрежден о самом штурме, хотя Юрий Павлов не рядовой врач - шеф лечебно-эвакуационного отделения Центра медицины катастроф «Защита» Министерства здравоохранения. ЦМК - это коллектив необычайно опытных врачей, которые принимают участие во всех акциях в случае катаклизмов, случающихся в России, - войнах, терактах, авиакатастрофах и природных катаклизмах. Они в состоянии эффективно действовать в любых условиях, в любой ситуации.

Когда начался штурм на Дубровке, доктор Ирина Назарова, директор ЦМК, не дежурила, но несколькими часами позже приехала в оперативный штаб. В интервью она неоднократно говорила, что врачи, которые шли помогать людям, лежащим перед театром в бессознательном состоянии, имели с собой антидот. Однако ее подчиненный, Юрий Павлов, который руководил действиями врачей ЦМК «Защита» непосредственно у театра, отрицает это. Вот как он рассказывал о спасательной операции в интервью для информационного портала «gazeta.ru»: