«Москва-Одесса». Криминальная история

Терапевт в ситуации разобрался быстро: отыскал в сумке что надо, что-то прочитал, смешно поднимая брови, перерыл все лекарства, отбрасывая ненужные, наполнил нашедшийся тут же шприц и стал медленно вводить препарат в оголенную руку Марии Петровны. Совсем бледная, она не открывала глаз. Не отводя глаз от шприца, терапевт попросил проводницу:

– Вы ещё здесь? Тогда найдите никотинку, ну, никотиновую кислоту, и приготовьте шприц с тремя кубиками. Смелее! Справитесь! Спирт возьмите из флакончика… Ватку возьмите! Ну же, смелее, смелее… пока я не могу отвлечься! – потом он запричитал. – Вы только посмотрите, какие молодцы эти дивные старики! Ведь всё приготовили! Даже диагнозы расписали. Как вам это кажется? Ой, молодцы! Ну, вот! У женщины веки задрожали. Отлично! Вот и всё, красавица вы наша, больше не буду причинять вам боль. Всё-всё! Полежите спокойно, а мы займемся вашим супругом. Это почему он с нами разговаривать не желает? Ничего, мы люди не гордые, немного подождем…

Проводница протянула наполненный шприц со словами:

– Руки почему-то дрожат… То ли я сделала?

– Всё хорошо, милочка! Всё чудненько! – успокоил терапевт, занимаясь стариком. – Вот! Первую помощь мы им вручили! Поздравляю вас, милочка! Теперь я посижу здесь чуток. У вас, пожалуй, и без того дел хватает… Вы идите…

Мария Петровна приоткрыла глаза, из которых на подушку заструились слезы:

– Документы… И билеты… И все деньги! – шептала она.

– Украли? – вскинулась проводница. – Вот и причина нашего странного дуплета! А я ведь подозревала вашего соседа… В таких вагонах обычно до конечной едут. Но такие подозрения в лоб не предъявляют!

– Нет их там… В сумке нет… там были! – захлебываясь слезами, причитала Мария Петровна. – Что с нами будет? Миша, ты где? Что с Мишей? Миша! Миша!

– Еще немного и начнется истерика, – прошептал терапевт проводнице в ухо. – Этого допустить нельзя! Успокаивайте ее, как можете… А я займусь мужчиной. Вроде он в сознании. Если заговорит, всем станет легче. Мужская логика, знаете ли, мне привычнее.

– Я всё слышу, доктор, но… кружится… боюсь, вырвет… Ваша никотинка уже заработала, сосуды прошибло, уши горят! Это работа нашего попутчика – больше некому. На минуту купе оставили… Этот специалист сейчас с семьей в плацкартном вагоне. Потрясти бы его…

– Поздно! – подытожила проводница. – Он ещё в Сухиничах был таков. А насчет семьи, ничего не знаю, он один был! И совсем без вещей! Но в билетной кассе остались его паспортные данные и прописка. Милиция отыщет!

– Вряд ли. Этот вариант он заранее просчитал! И билеты взял по чужим документам, – предположил Михаил Иванович, покрывшийся от никотиновой кислоты красными пятнами. – Но документы он где-то в вагоне оставил.

Терапевт удивился:

– Верите в благородство воров?

– Верю в целесообразность действий неглупого человека. Он же, полагаю, постоянно ожидает, что возьмут на каком-нибудь выходе с поличным. Потому от улик избавляется немедленно, – пояснил свою догадку Михаил Иванович.

– Замечательно! Значит, искать начнём отсюда! – подхватил идею терапевт. Он поглядел по сторонам, пошарил рукой под матрасом на верхней полке и, поднявшись на ее уровень, заглянул в багажное отделение, упрятанное над коридором. – О! Мне бы сыщиком работать! С первого раза нашел! Что-то бумажное веером разбросано. Но пыль такая… Будьте так добры, подайте сюда полотенце.

Через мгновение документы оказались на столе. Мария Петровна опознала обложки знакомых паспортов, пенсионных и ветеранских удостоверений. Увидела именные билеты на обратную дорогу и опять заплакала:

– А деньги там есть?

– Ради денег этот Вадим всё и провернул. Искать их бесполезно! – усмехнулся Михаил Иванович и обратился к проводнице. – Вы по своим каналам милицию вызовите. Хоть других людей убережем.

*

Поезд давно катил по Украине. Остались позади пограничные и таможенные контроли, а также дотошный, хотя и симпатичный сотрудник транспортной милиции, лейтенант, успевший ещё до отправления из Брянска узнать все обстоятельства и подробности дорожного происшествия, описать их, оформить протоколы свидетельских показаний и много чего еще! Ну, что скажешь? Просто молодец! Притом наши ветераны самостоятельно ничего не писали – Мария Петровна после злополучного приступа пока не вставала – только расписались на листах, разборчиво заполненных лейтенантом.

Окончательно измотанные происшедшими неприятностями, супруги сидели на мягком диване, крепко обнявшись, и уже спокойно, без слез и бурных эмоций, захлестнувших их в начале происшествия, думали, как быть дальше.

– И зачем мы теперь едем, Миш, без денег-то?

– Во-первых, деньги у нас есть! Я же отложил пять тысяч нам на Одессу. Вполне хватит!

– Не крути! Ты ведь знаешь, о чем я! – упрекнула Мария Петровна.

– А я и говорю, потому что знаю! Вераше перед операцией поможем, внуков на себя возьмем, пока она в больнице… Да ты и сама всё знаешь! Зачем повторять?

– А деньги на операцию? Где нам эти двадцать тысяч взять? – настаивала на ответе Мария Петровна.

– Деньги – не проблема! В музей пойду… экспонатом!