Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова

«Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня. <…> Когда они развели огонь среди двора и сели вместе, сел и Петр между ними. Одна служанка, увидевши его сидящего у огня и всмотревшись в него, сказала: и этот был с Ним. Но он отрекся от Него, сказав женщине: я не знаю Его. Вскоре потом другой, увидев его, сказал: и ты из них. Но Петр сказал этому человеку: нет. Прошло с час времени, еще некто настоятельно говорил: точно и этот был с Ним, ибо он Галилеянин. Но Петр сказал тому человеку: не знаю, чтo ты говоришь. И тотчас, когда еще говорил он, запел петух. Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра; и Петр вспомнил слово Господа» (Лк. 22: 34, 55–61);

«Иисус отвечал ему [Петру]: <…> не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды. <…>…Раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет. Между тем рабы и служители, разведши огонь, потому что было холодно, стояли и грелись; Петр также стоял с ними и грелся. <…> Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет. Один из рабов <…> говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду? Петр опять отрекся; и тотчас запел петух» (Ин. 13: 38, 18: 17–18, 25–27).

Интерес к данному эпизоду проявляли и поэты – например, Кузмин: «Твой петел, Петр, еще не стих!» («Озеро Неми», 1919); и Эренбург: «Пели девы: „Вот Он! Вот Он!“ / Петухи кричали. Трижды / От Него отрекся Петр» («Над книгой Вийона», 1915). Ахматовой же было просто холодно: «Я не прошу ни мудрости, ни силы. / О, только дайте греться у огня! / Мне холодно…» («И мальчик, что играет на волынке…», 1911).

В мемуарах о Венедикте Ерофееве есть замечание: «Апостола Петра [Ерофеев] с любовью вспоминал в эпизоде отречения у костра» (Седакова О. [О Вен. Ерофееве]. С. 101).

45.14 C. 108. …если б испытывали теперь меня, я предал бы Его до семижды семидесяти раз, и больше бы предал… —

«Семижды семьдесят» взяты из Нового Завета, где они непосредственно связаны с апостолом-«предателем» Петром: «Тогда Петр приступил к Нему и сказал: „Господи! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз?“ Иисус говорит ему: „Не говорю тебе: до семи раз, но до семижды семидесяти раз“» (Мф. 18: 21–22).

В целом – имитация библейской поэтики типа: «Искушали Меня отцы ваши, испытывали Меня, и видели дела Мои сорок лет» (Евр. 3: 9); «Ангелу Ефесской церкви напиши: так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников: знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы…» (Откр. 2: 1–2).

У Мандельштама есть ситуация допроса в сочетании с упоминаниями имен классиков марксизма-ленинизма («Если б меня наши враги взяли…», 1937).

45.15 C. 109. – Какой еще василек? – со злобою спросил один.

– Да конфеты, конфеты «Василек»… и орехов двести грамм, я младенцу их вез… —

Конфеты «Василек» – см. 37.19.

Деталь «скромный гостинец пьяненького отца для любимого чада» в сочетании с темой смерти/гибели встречается, например, у Достоевского. В сцене поминок по Мармеладову Катерина Ивановна рассказывает о своем покойном муже:

«Покойник муж, действительно, имел эту слабость [выпить], и это всем известно <…> но это был человек добрый и благородный, любивший и уважавший семью свою <…> Вообразите, Родион Романович, в кармане у него пряничного петушка нашли: мертво-пьяный идет, а про детей помнит.

– Пе-туш-ка? Вы изволили сказать: пе-туш-ка? – крикнул провиантский господин» («Преступление и наказание», ч. 5, гл. 2).

45.16Один размахнулся – и ударил меня по щеке… —

Очередное сравнение Венички с Христом: «Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?» (Ин. 18: 22).

45.17Беги, Веничка, хоть куда-нибудь, все равно куда!.. <…> Беги, Веничка, беги!.. —