Москва подземная. Крона и корни великой тайны

Из досье «ИП»: наследники Воронова

С XVI в. поместьем владела фамилия Волынских. Род свой последние вели от боярина Боброка, выходца с Волыни, героически сражавшегося в Куликовской битве. Один из его потомков, служивший при дворе Ивана III, носил прозвище Вороной. Отсюда и название усадьбы.

В 1726 г. Вороново перешло по наследству к Артемию Петровичу Волынскому, очень талантливому и образованному человеку, видному государственному деятелю. На свою беду, министр Волынский вступил в конфликт с Бироном – фаворитом императрицы Анны Иоанновны – и поплатился за это жизнью. Имение унаследовала его дочь – Мария Артемьевна Волынская. Ее супруг, генерал-поручик Иван Илларионович Воронцов, выйдя в отставку, занялся усадьбой. Он пригласил архитектора К.И. Бланка, по проекту которого была построена в 1760-х гг. вместо деревянной, воздвигнутой в 1709 г. каменная церковь Спаса Нерукотворного в стиле барокко. Кроме того, архитектор распланировал парк с павильонами, построил знаменитый «голландский домик»… И церковь, и парк, и домик сохранились до наших дней.

Сын Ивана Илларионовича – Артемий Иванович Воронцов – тоже внес свою лепту в обустройство усадьбы. С помощью архитектора Н.А. Львова он выстроил в Воронове роскошный дворец с видом на парк и пруд. Однако в 1800 г., разорившись, Воронцов вынужден был продать имение. Покупателем стал граф Федор Васильевич Ростопчин.

По распоряжению нового владельца в Вороново доставили итальянские мраморные статуи для парка, привезли из Парижа, Рима и Лондона элегантную мебель, античные вазы, изделия из серебра, бронзы и фарфора, картины и гобелены. Отныне залы дворца стали напоминать музей, а графская библиотека из нескольких тысяч томов считалась едва ли не самой богатой в России.

В сентябре 1812 г. французы подошли вплотную к столице, и граф Ростопчин, занимавший в ту пору пост генерал-губернатора Москвы, отдал приказ поджечь ее. 2 сентября он выехал в свое имение. Между тем русская армия двинулась в сторону Подольска и остановилась в 15 верстах от Воронова, в селе Красная Пахра. Ростопчин регулярно посылал туда гонцов, привозивших ему последние вести. Удивительно, но всегда славившийся гостеприимством, он так и не пригласил в свой дом ни одного из высокопоставленных офицеров. Исключение сделал лишь для двух англичан, находившихся при штабе фельдмаршала Кутузова, – Роберта Вильсона и лорда Терконеля. Именно их свидетельства позволяют воссоздать более-менее объективную картину тех дней.

После того как стало известно, что французы уже покинули сожженную Москву и приближаются по Старой Калужской дороге к Красной Пахре и Воронову, Федор Васильевич попытался получить от Кутузова ответ на вопрос: будет ли русское войско отступать? Так как в течение нескольких дней ему не сообщили ничего определенного, граф начал принимать меры по эвакуации своего имущества. Дворовых он отправил с обозом в Липецкую губернию. Однако никаких ценностей из дворца они с собой не прихватили – статуи и фарфор были еще раньше спрятаны в подземных тайниках!