Москва подземная. Крона и корни великой тайны

Сейчас уже определено, что самые многочисленные расстрелы пришлись на декабрь 1937 и февраль 1938 гг. – в некоторые дни до полутысячи человек. И это без настоящих суда и следствия. Поистине средневековая мясорубка.

Первое время расстрелянных хоронили в небольших ямах, которые копали вручную. Но с августа 1937 г. казни приняли такие масштабы, что пришлось пригнать экскаватор «Комсомолец» для рытья траншей. Конвейер смерти уложил всего лишь за год в свой бесконечный ров 20 761 человека. Двадцать тысяч немых черепов под этой землей, двадцать тысяч неприкаянных душ среди этих редких деревьев…

Среди жертв Бутова наибольшее число составляют москвичи и жители Подмосковья, но есть и представители других республик, подданные иностранных государств (впрочем, их гражданство скрывалось во избежание международных скандалов, они часто проходили под вымышленными именами). Это был свой московский расстрельный полигон и место массовых захоронений, а по стране их насчитывалось сотни.

В отличие от «Коммунарки», предназначавшейся в основном для высокопоставленных фигурантов, Бутово изначально задумывался для «низов», простых смертных (в прямом смысле!). Больше всего здесь погребено крестьян, часто малограмотных, но ставших на пути у коллективного катка, равнявшего всех под одну гребенку. Часто расстреливали целыми семьями, выхватывали из одной деревни, чтобы выполнить ужасающий план-разнарядку. Это подтверждают и протокольные записи, и анализы захоронений. Энтузиасты из «Мемориала» пытаются составить списки этих деревень, а в будущем предполагается установить в них поминальные кресты.

Дальше по численности шли рабочие и служащие различных специальностей. Около трети расстрелянных – заключенные Дмитлага. Дмитлаговцев ещё называли «каналармейцами», среди них и простые заключенные, и священнослужители, и ученые с мировым именем, вплоть до не подлежащих реабилитации уголовников-рецидивистов.

Нельзя не упомянуть ещё несколько групп людей, ставших жертвами Бутовского полигона. Бедные грабари, возившие щебенку и камень на стройках страны. Их-то за что? Вероятно, за индивидуализм, за то, что сроднились со своей тачкой больше, чем с коллективным хозяйством. Однолошадные подкулачники, изгнанные со своих мест, осиротевшие и бездомные, – они тоже проходили как собственники. Бывшие городовые, низшие и средние полицейские чины прежнего царского режима, есть даже царский палач… Многочисленные сотрудники Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), ведь она уже отошла Китаю, значит, пособники империализма, родившиеся в Харбине и на территории обслуживания КВЖД…

Земной путь на краю бутовских рвов закончился и для безобидных инвалидов. Тогда началась кампания по изъятию немощных из лагерей и тюрем – они редко были способны к тяжелой физической работе, а значит, только переводили тюремную баланду. Осужденных к различным срокам, часто минимальным, их после формального медицинского освидетельствования приговаривали к высшей мере. И это применялось к слепым, глухим, безруким или безногим – только за то, что от них отказывались лагеря. В древнем мире тоже избавлялись от немощных и стариков, но то варвары, а как назвать это в ХХ столетии?

Храм Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове

В списках подлежащих расстрельным репрессиям значились и церковники – не только христианские священнослужители, но и старообрядцы, сектанты, обновленцы, приверженцы катакомбной церкви – следственные дела их не различают. А также представители других конфессий – муллы, раввины, католики, протестанты, баптисты. Но больше всего, конечно, приверженцев Православия – на Бутовском полигоне их покоится больше тысячи. В расстрельные списки по религиозным мотивам попадали даже за недоносительство («знал о беглом попе и не донес»), укрывательство бездомных священнослужителей, хранение иконки или молитвы. Как полагали в воинственно-атеистическом государстве, «имя Бога должно быть забыто по всей территории СССР». И вряд ли найдется на земле ещё место, где было бы расстреляно столько причастных к Церкви, как в Бутове.