Москва подземная

– Ты напрасно, Воля, путь дальний проделал. Кликнул бы – я сам на гут к тебе явился. Да не с пустыми руками, а с гостинцами. А живу я… Живу по заповедям. Как велит общество. Товарищей с кичей вымаю, пять подков под коня бадею, да на Дон, на Кубань их штырю…

Усмехнулся в ответ старик, а взгляд таким же лютым и завораживающим остался:

– Ах, ты наш праведный! Ах, ты наш старательный!.. Знаю-знаю, как радеешь ты за братов-товарищей. Знаю, как себя не жалеешь, а от зари до зари кич умащиваешь и симолишь для общества. Про то гут ладить будешь.

«Не откупишься, не отвертишься…»

И потащил старик Ваньку в ближайший кабак.

Там они посидели недолго. Больше говорил, словно спешил оправдаться, Каин. А «государем меченный» лишь кивал и задавал вопросы.

Наконец, надоело старику Каинову брехню слушать. Махнул он рукой и склонился поближе к собеседнику:

– Облыжный гут на тебя повесили завистники, Ванек. Научу, как уберечься от них. Открою тебе воровское проклятие. Запоминай. Как почуешь недобрый взгляд, как словишь злое слово, как увидишь навостренный против тебя нож, – так и сотворяй против облыжника-недруга это проклятие. Имя только противника своего не забывай вставлять.

Хотя битый и тертый был Ванька, славился хитростью и изворотливостью, а тут поверил старому вору. Аж подскочил от радости. Крепко в те времена почитались народом всевозможные заговоры, чародейства, сглазы, проклятия.

– Буду верным твоим воспреемником, – тут же заверил Каин. – Слушаю. Запоминаю.

Усмехнулся мудро «государем меченный», скосил глаза в сторону и зашептал Каину:

Век воли не видать, коли братство
наше порушу!
Не бодай мя напасть, а ищи
паскуду-отступника.
А имя его…
Пройди напасть боры темные,
болоты топкие,
Ворота и стены крепкие,
Кичи близкие и дальние.
Отыщи Иуду, воровского слова
порушника.
Пронзи его болью нескончаемой,
мукой нестерпимою,
смертию томительной.
За то я слово свое держу,
Век воли не видать!..
Вейся, проклятие мое, шепотом
по земле, по воде.
Чтобы каждый брат – вор честной
услыхал о делах
паскуды-отступника.
А имя его…
Век воли не видать, коли проклял
я неповинного,
Порази за то мя напасть неминучая.
Век воли не видать!..

Выслушал Каин до конца весь текст проклятия, повторил его, снова заверил старика в своей верности воровским заветам и – тут же отправился нарушать их.

А Воля глянул вслед отступнику и прошептал:

– Отгулял ты, Ванька, свое, отпаскудничал. Напасть неминуемая уже крепко в тебе сидит. От нее не откупишься, не отвертишься, не перехитришь. Вейся, проклятие мое – шепотом по земле, по воде… Век воли не видать!..

Тайный язык

Некоторые исследователи воровского жаргона считают, что в России одним из его создателей был Ванька Каин.

Известный французский криминолог Габриель Тард в конце XIX века писал: «Всякая старая профессия имеет свой язык. Есть он и у убийц, воров.

Этот язык прежде всего зловеще весел. Он состоит из собрания крепких и вращающихся около монеты, вина, баб и прочих мерзостей грязных метафор, дурной игры слов».

В записях и признаниях Ваньки Каина можно встретить множество иносказательных выражений, присказок и прибауток, непонятных его современникам, не связанным с воровской профессией:

Пол да серед сами съели, печь да палати в наем отдаем;
Сидор да Карп в Коломне живет, а грех да беда
на ково не живет, вода чего не поймет, а огонь и попа сожжет;
Бей во все колоши во все и того не забудь, что и в нашу кладут;
Тяб да ляб клетка в угол сел и печка;
Триока калач ела, стромык сверлюк страктирила;
Овин горит, а молотильщики обедать просят;
Чай примечай, куда чайки летят;
Шасть на кабак, дома ли чумак, верит ли на деньги?;
Когда мас на хас, так и дульяс погас, —

и т. д. Во все времена профессиональные преступники старались использовать язык в своих интересах, навязывать ему свои особые лексикон, термины, выражения. Причем такие, чтобы непонятны они были непосвященным.