Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству

На самом деле Большая Орда не собиралась прекращать войну. В мае в Крыму стало известно, что «цари были у Донца, да взявши следа пришли на пашню на Орелъ и на Самару и на Овечью Воду, туто пашню пашутъ… Отпахавши имъ пашни, дополна имъ быти на царя на Менли-Гирея»664. Узнав об этом, Менгли-Гирей приготовился к обороне, о чём докладывал в Москву Василий Ромодановский: «И царь, господине, слышевъ то, вышелъ былъ изъ Кыркора на четвертой неделе по Велице дни въ пятницу; ино, государь, стретили его вести, что царемъ на него борзо быти, и царь, господине, воротился опять въ Киркоръ. А речь его, государь, такова: дастъ Богъ будетъ ми помочь отъ брата отъ моего отъ великого князя да отъ турьского, и язъ на нихъ иду, а нынечя городъ осажу, а кони и животъ отошлю по крепостемъ»665. Ещё в апреле Менгли-Гирей сообщал в Казань, что помимо Ахматовичей в походе на Крым собрался принять участие правивший в Астрахани сын Мухмуда Абдул-Керим: «А изъ Старханской, Абдылъ Керимъ въ головахъ, въ Намаганскомъ юрте все собрався, противъ насъ стоятъ»666.

В ответ на это Менгли-Гирей вновь обратился за помощью к султану, пугая его тем, что в случае победы Большой Орды над Крымом пострадает и Турция. По словам Василия Ромодановского, «нынечя, государь, царь послалъ къ турьскому брата своего Ямгурчея царевича о томъ же деле о помочи, да и о иныхъ управахъ о земскихъ… А речь, государь, царева къ турьскому такова: переступятъ цари меня, ино отъ нихъ будетъ и тебе недобро»667. Об этом сообщал в мае 1491 г. Ивану III и сам Менгли-Гирей: «Брата своего Ямгурчея царевича къ салтанъ Боязытъ салтану посылалъ есми; а тебе есми о томъ приказывали: ныне Ямгурчей добръ здоровъ къ салтанъ Баязыть салтану дошолъ; и салтанъ Боязыть салтанъ 70000 рати нарядилъ, Ямгурчею прикошовалъ, на Белгородъ идутъ, сего июня месяца быти надобе имъ, Божьею милостью… И какъ къ намъ Богъ донесетъ салтанъ Баязыть салтанову рать, седши на конь на недруга иду»668.

Менгли-Гирей уверял Ивана III, что первоначально Большая Орда собиралась идти на Русь, и лишь выступление против неё крымцев заставило Ахматовичей изменить свои намерения, а также требовал у русского великого князя военной помощи: «Ныне мне и тобе брату моему недрузи Ахматовы царевы дети промежу насъ стоятъ и на тебя брата моего пойдутъ ратью; и язъ готовъ былъ самъ на конь всести, ино то дело наше уведали Абдылъ-Керимъ и Шигъ-Ахметъ цари, воротившися насъ воевати хотятъ, на Самару и на Овечью Воду пришли нынеча съ нами. Что есмя говорили слово правде и роте и братству примета то стоитъ: Нурдоулата царя брата моего къ сыну его добрыхъ бы еси своихъ людей прикошовалъ, да и казанскихъ казаковъ привелъ 20 или 30 князей, на конь бы велелъ всести; на насъ недругъ пойдетъ, ине бы на Орду пошли»669.

Неизвестно, поверил ли Иван III утверждению Менгли-Гирея о том, что первоначальной целью Ахматовичей была Русь, однако в начале июня 1491 г. он направил в поход против Большой Орды значительные силы: «Тое же весны маиа прииде весть к великому князю Ивану Васильевичю, что идут Ординскые цари Сеит, Ахмет и Шигахмет, с силою на царя Менли Гирея Крымского. Князь великы на помощь Крымскому царю Менли Гирею отпустилъ воевод своих в поле ко Орде, князя Петра Микитича Оболеньсково да князя Ивана Михаиловича Репню Оболеньского же, да с ними многых детеи боярьскых двора своего, да Мердоулатова сына царевича Сатылгана с уланы и со князи и со всеми казаки послал вместе же с своими воеводами. А Казанскому царю Махмет Аминю велелъ послати воеводъ своих с силою вместе же со царевичемъ и с великого князя воеводами. А князю Андрею Васильевичю и князю Борису Васильевичю и братьи своеи велел послати своих воевод с силою вместе же своими воеводами. И князь Борис Васильевич воеводу своего послал с великого князя воеводами, а князя Ондрея Васильевича воеводы и силы своея не послал. И снидошася вместе великого князя воеводы съ царевичемъ Сатылганом, и с Казанского царя воеводами со Абашь Уланом и съ Бубрашь Сеитом в поле, и княж Борисовъ Васильевича воевода. И поидоша вместе къ Орде. Слышавше же цари Ординьскые силу многу великого князя в поле к ним приближающуся, и убоявшеся възвратившеся от Перекопи, сила же великого же князя възвратися во свояси без брани»670.