Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству

В 1710 г. Клинковштрема при дворе Девлет-Гирея сменил С. Лагерберг, в помощь которому были выделены капитаны О. Врангель и К. Скадер. В инструкции, данной новому послу 20 декабря указанного года, ему поручалось заключить с ханом и запорожскими козаками антирусский союз, а также собрать и прислать в Бендеры шведов, рассеянных после полтавского разгрома. В 1711 г. Лагербергу пришлось покинуть Бахчисарай по требованию султанского визиря. В 1713 г. из Бендер к Девлет-Гирею прибыл новый посол Карла XII Георг Люттеман. Тогда же для помощи ему в Крым был направлен шведский пастор Ларс Тарсенис, оставивший подробное описание своего путешествия. Конец этим связям положило бегство шведского короля из Турции в 1714 г.

Последний всплеск активности в отношениях между Швецией и Крымским ханством был вызван русско-турецкой войной 1735—1739 гг. За её ходом пристально следило шведское правительство, мечтавшее о реванше за поражение в Северной войне. В июле 1738 г. из Стокгольма в Стамбул был направлен майор Малькольм Синклер с документами, касающимися заключения шведско-турецкого союза. Синклер участвовал в русском походе Карла XII, попал в плен под Полтавой и провёл несколько лет в русском плену. О его миссии стало известно русским властям, которые отрядили двух офицеров с заданием перехватить его на обратном пути. В июне 1739 г. они настигли Синклера близ Бреслау. Шведский эмиссар погиб в стычке, а документы шведско-турецких переговоров были изъяты. Это событие вызвало в Швеции взрыв негодования.

В Стамбуле возобновились переговоры об антирусском союзе со шведскими послами Хепкеном и Карлсоном, которых деятельно поддерживал французский посол Вильнёв. Шведско-турецкий наступательный договор против России был подписан 20 января 1740 г. Однако турки не решались его ратифицировать ввиду протестов России и угрозы персидского вторжения. Тем временем в июле 1741 г. Швеция объявила войну России. В этой ситуации шведы и французы решили склонить к войне с русскими Крымское ханство, надеясь тем самым побудить турецкое правительство принять окончательное решение.

Осенью 1741 г. к хану Селамет-Гирею из Константинополя прибыл консул Вентуре де Парадиз, представлявший одновременно французского и шведского королей. В инструкции для него, подписанной Хепкеном и Карлсоном, говорилось, что шведский король Фредрик I полагается на «традиционную дружбу Швеции и Крыма» и призывает хана немедленно напасть на русских. Де Парадиз также передал Селамет-Гирею два личных письма короля, которые были полны красноречивых похвал в адрес хана и его «храброго народа», напоминали о дружбе и доверии между Карлом XII и ханами Девлет-Гиреем и Каплан-Гиреем и предлагали возобновить и расширить эту дружбу.

Однако Крым в этот момент сам находился в сложном положении. Тремя годами раньше Бахчисарай был взят и сожжён русскими войсками, в Азове сидел русский гарнизон, а у границ Ногайской орды строилась новая засечная линия. По этой причине Селамет-Гирей заверил де Парадиза в дружеском отношении к «шведскому брату Фредрику», но определённого ответа ему не дал, а начал переговоры с турецким двором. Осенью 1742 г. до Крыма дошли вести о капитуляции шведской армии в Финляндии, что окончательно похоронило и этот последний проект совместной шведско-татарской войны против России.

Источники:

Возгрин В. Е. Материалы по шведско-крымским отношениям в XVI – XVIII вв. в архиве ЛОИИ СССР АН СССР // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. IX. 1978

Загоровский В. В. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке. Воронеж, 1991

Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.-Л., 1948

Скрынников Р. Г. Борис Годунов. М., 1979

Национализм средневековой Руси

Зачастую высказывается мнение, что национализм в Европе представляет собой явление современной эпохи, связанное с образованием национальных государств. В частности, утверждается, что националистические настроения были полностью чужды древней Руси, в которой враждебное отношение к представителям других народов было обусловлено исключительно религиозными различиями. Попробуем разобраться, насколько подобные утверждения соответствуют действительности, на основании русских письменных памятников XI – XV вв.